Навеки твоя

— Мне неофициально намекнули, что кто-то подтолкнул дело к пересмотру, госпожа Кац. Подозревают, ваш муж стал зачинщиком бойни в «Фантоме», при этом не ясно, кто застрелил его. Это все, что удалось узнать на уровне слухов. Дождемся официальных ответов.

— Что значит — неясно? Они думают, там был кто-то еще?

— Возможно.

Если они исключили всех, от кого Эмиль получил пулю?

Та злополучная встреча в клубе должна была стать беседой сильных криминального мира. Я знаю, что Эмиль шел туда убивать. Он защищал семью, у него не было другого выхода. Что произошло на самом деле, осталось загадкой. Бандиты собрались в отдельном зале, Эмиль пошел туда с напарником. Охрана и возглавлявший ее Иван остались снаружи. Прямо перед бойней Иван сбежал. Все, кто были внутри — погибли. Кроме Антона, которого все считали правой рукой моего мужа. После перестрелки начался пожар, но он успел выбраться из огненной ловушки. Если кто и сможет рассказать, каким был план и что произошло, то только он. Проблема в том, что Антон в коме уже полгода. Выжил, но сильно пострадал. Я читала, чем дольше длится кома, тем меньше у человека шансов выкарабкаться. Он может на остаток жизни оказаться прикован к больничной койке.

Я платила за частную клинику и хороший уход, помогала его матери. Чувство вины или, может быть, признательности. Нужно будет заехать к нему — проведать.

Это все, что я знала — не очень много. После того, как мне сообщили о смерти мужа, я была не в себе, до сих пор те события оставались в тумане.

— Вы можете собрать для меня заключения по старому делу?

Юрист поднял брови — раньше я не проявляла интереса к подробностям, но кивнул. Вот и хорошо. Не хочу ничего объяснять.

— Закончим с наследством. Вам нужно подписать здесь, — он пододвинул несколько бумаг и я нацарапала инициалы, не глядя. Все внимание было приковано к конверту на краю стола. — И я передам пакет. Предоставить вам комнату, чтобы вы могли ознакомиться с содержимым?

— Нет, спасибо.

Мне не терпелось узнать, что внутри, но, сунув пакет подмышку, я встала. Лучше сделать это одной, когда буду уверена, что не разревусь, и не упаду в обморок.

— Позвоните, когда что-нибудь прояснится.

Я вышла в пыльный горячий воздух. Садовая в солнце, а мои дорожные джинсы и простая футболка не были рассчитаны на жару. В фойе бизнес-центра было зеркало. Я заметила, что кожу на руках и лице напекло после кладбища.

Я села на заднее сиденье такси и задумчиво помяла пакет.

Внутри бумаги. Стопка не толще тетрадки, разных размеров. Было у меня несколько предположений. Зная Эмиля, это, скорее всего, финансовые документы или инструкции на случай смерти. Мой муж всегда был продуманным и дальновидным. В детстве сирота и беспризорник, он из нищеты поднялся до вершин материального благополучия. Одно это говорит, что за человеком он был.

Разумно даже то, что инструкции я получу спустя полгода. Первое время после смерти мужа я была полностью невменяема…

— Куда едем? — таксист вернул меня в реальность.

Я назвала адрес частной клиники.

— Заедем за цветами, — предупредила я. — Нужно навестить знакомого.

Антону мои цветы не нужны, но я взяла букет голубых гортензий. Не могу прийти к человеку в больницу с пустыми руками.

Хотела поговорить с лечащим врачом, но в простой одежде, с покрасневшим лицом и пыльными волосами меня не узнали, и предложили назначить прием через неделю. Стоило показать документы, все мигом переменилось. Администратор связалась с главврачом и через минуту я уже была в небольшом, со вкусом обставленном кабинете. Он больше напоминал офис. О том, что он принадлежит врачу, напоминали лишь сертификаты и дипломы на стенах.

— Состояние Волкова стабильно тяжелое, — врач посмотрел карту в ноутбуке, но думаю и так прекрасно знал состояние Антона. — Хуже ему не становится, но…

— И лучше тоже, — пробормотала я, опустив голову. — Он реагирует? На родных, на голос, хоть на что-то?

Букет гортензий лежал у меня на коленях.

— Нет, госпожа Кац. Будем надеяться на лучшее, шансы есть всегда.

Почему бы и нет, пока я плачу за палату?

А я вдруг дико, страстно захотела, чтобы Антон вышел из комы и рассказал, что случилось в клубе, о последних минутах мужа. Вот он, совсем рядом: ответ на все вопросы. Лежит за соседней стеной, подключенный к горе аппаратуры. Его мозг жив, только ни один вопрос мне не ответят.

— Хотите его увидеть? — а когда я кивнула, врач продолжил. — Идемте за мной.

Я не ошиблась с выбором цветов. Бледно-голубая гортензия подходила к холодной гамме больничного интерьера. Я шла по коридору за главврачом. Он отпер дверь со светонепроницаемым матовым стеклом, и мы попали в затемненный коридор. Всего две палаты и сестринский пост. Коридор охраняли двое амбалов в форме частной охранной фирмы.

— К нам влезли, — пояснил главврач. — Я распорядился усилить охрану. Это палата Волкова.

— Влезли? Ему что-то угрожало?

Врач покачал головой.

— Влезли не к нему, а в соседнюю палату. Три недели назад. Медсестра подняла шум. Просто мера предосторожности, госпожа Кац.