Навеки твоя

– Насколько я понял, вам нравится лавольта, – сказал он едва слышно и усмехнулся. – Я не сомневался в том, что вы умеете ее танцевать.

Держа Франсин на весу высоко, как никто другой, он с удивительной легкостью повернул ее на три четверти, потом снова опустил на пол.

Она восхищенно улыбнулась: это было сущее наслаждение – кружиться в воздухе.

– Я часто танцевала лавольту в Неаполе, когда бывала там со своим покойным мужем. Это так же удивительно, как если бы у тебя выросли крылья и ты смогла бы взлететь в облака, подобно соколу, – призналась она, радостно смеясь. – Вам когда-нибудь…

Сказав это, она сразу поняла, что ей следовало бы прикусить свой язык. Господи! Уже было поздно забирать свои слова обратно.

– Мне когда-нибудь что? – спросил шотландец, глядя на нее горящими от любопытства глазами.

При изящных вращениях и поворотах их ступни взлетали вверх абсолютно синхронно и так же синхронно двигались назад и вперед по отполированному до блеска паркету в такт веселой мелодии, которую играли флейты, и быстрому ритму, который отбивали барабаны.

– Вам когда-нибудь хотелось летать? – не удержавшись, все-таки спросила Франсин.

– Летать? – усмехнулся граф.

– Да, летать, – настаивала дама. Теперь, раз уж она завела этот разговор, нужно было все выяснить. – Подобно ястребу.

– Довольно необычное сравнение, – заметил он, не отвечая на вопрос.

Сдерживаемая сила, которую она ощутила в нем утром, теперь стала явной, несомненной. Прижатая к его крепкому боку, она почувствовала, как сжимаются и разжимаются тугие мышцы на его руках, когда он без всяких усилий снова поднял ее вверх и повернулся вместе с ней. Затаив дыхание, она посмотрела в его прекрасные глаза, – глаза, которые, казалось, обещали невыразимое удовольствие той женщине, которой посчастливится привлечь его внимание.

Каждый раз, когда он с удивительной легкостью поднимал Франсин, у нее начиналось головокружение, усиливающееся с каждым поворотом его мощного тела. Она пыталась побороть его. На очередном витке она, прижимая одну руку к его крепкому плечу, другой схватилась за его рукав, желая удержать равновесие.

– Осторожно! – взмолилась она.

– Не беспокойтесь, леди Уолсингхем, – заверил ее Кинрат, озорно улыбнувшись. – Я не уроню вас.

Франсин рассмеялась.

– Если я и упаду, шотландец, то не одна, – предупредила она его, хихикнув. – Ведь я крепко держусь за ваш рукав и не собираюсь его отпускать. И если вид моих голых коленей повергнет в шок весь двор, то в этом будете виноваты вы.

– Тогда держитесь крепче, миледи, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Я не собираюсь снижать темп, и пошел ваш двор к черту.

Лахлан еще крепче прижал к себе эту великолепную женщину, когда они выполняли быстрые па танца. Каждый раз, поднимая ее и кружась вместе с ней, он чувствовал на своем лице нежное, словно морской ветерок в тихую ночь, дыхание.

В этот момент ее мягкие груди оказывались всего в нескольких дюймах от его губ. Эти соблазнительные полусферы приподнимались и опускались в глубоком квадратном вырезе ее платья в такт веселому ритму; тонкая талия была затянута в расшитый узорами атлас; изящные округлые бедра прижимались к нему. Он чувствовал гибкость и пластичность ее упругого тела.

Веселый мелодичный смех женщины как бы дарил радостное ожидание, и тело Лахлана ответило на него необычным жаром. Желание обладать ею было подобно мощному удару заградительного огня с грабительского корабля.

Глядя, как мечтательно и невинно улыбается леди Франсин, он понял, что она не имеет ни малейшего представления о его мыслях. «Вот и хорошо…» Танцуя, он уже видел, как бледно-лиловый атлас медленно скользит вниз по соблазнительным округлостям ее тела и стекает к прелестным пальчикам, словно ручеек…

– Где вы научились танцевать лавольту? – спросила она, удивленно глядя на него. Леди явно не ожидала, что дикий шотландский наемник знаком с новомодными придворными развлечениями.

– Я не всю свою жизнь провожу на корабле, – ответил он. – Когда мы приходим в порт, то я схожу на берег и время от времени вращаюсь в приличном обществе.

От удивления она даже рот открыла.

– И приличное общество охотно общается с… с…

– С пиратом? Не бойтесь говорить то, что думаете, леди Уолсингхем, – сказал он. Его шотландский акцент стал более отчетливо слышен, когда он прижал ее к себе чуть сильнее. – Кстати, миледи, комедия, которую мы посмотрели сегодня вечером, была довольно забавной.

Неуверенная улыбка застыла на ее лице в форме сердечка. Карие глаза внезапно округлились от страха. Ему никогда не доводилось видеть таких огромных глаз, как у нее, обрамленных невероятно длинными ресницами. И в это самое мгновение в них была такая тревога, что он едва сдержался, чтобы не прыснуть от смеха. Для женщины она невероятно искренняя и открытая. Он подумал, что ей, наверное, очень трудно, почти невозможно скрывать свои истинные чувства как от друзей, так и от врагов.