Навеки твоя Эмбер. Том 1

Карл еще долго стоял на коленях, не отходя от постели жены, пока ее дыхание не стало глубоким и ровным, а на лбу не разгладились морщины. Потом он поднялся, и, не говоря ни слова, вышел из комнаты.

На следующий день ей не стало лучше, наоборот, ее состояние ухудшалось с каждым днем. Для излечения Катарины делалось все возможное: ей пускали кровь, пока королева не стала бледной, как простыни, на которых лежала; разрезали голубей надвое и привязывали половинки к ее голым ступням, чтобы вытянуть болезнетворный яд; давали слабительные и нюхательные порошки, пилюли, жемчуга и хлорное золото. Священники находились рядом с больной неотступно. Они возносили молитвы во здравие, стонали и причитали. В комнате Катарины постоянно толпились люди. Короли не могут ни родиться, ни умереть в тишине и покое.

Карл подолгу сидел рядом с женой, тревожно следя за каждым ее движением. Преданность Карла и его горе удивляли многих. Если не считать случая с Каслмэйн, он всегда был добрым, но отнюдь не обожающим мужем.

Все придворные не сомневались, что Катарина умрет, большинство надеялось на это, и разговоры велись не столько об умирающей королеве, сколько о претендентке. На ком он теперь женится? Потому что по прошествии приличествующего траурного периода он, конечно же, должен жениться.

На роль будущей невесты Карла они выбрали Фрэнсис Стюарт. В ее жилах текло немного королевской крови, но достаточно для брака с королем, она отличалась незаурядной красотой и к тому же оставалась пока девственницей. Таково было мнение наиболее осведомленных людей при дворе, хотя его величество уже несколько месяцев уговаривал Фрэнсис занять место почетной фрейлины в свите королевы.

Фрэнсис не исполнилось еще и семнадцати, но она была стройной и высокой, как пламя свечи. Ее спокойная ровность неожиданно взрывалась радостным смехом, характерным для веселой, здоровой и счастливой юности. Красота и безукоризненное совершенство Фрэнсис восхищали, как идеально ограненный драгоценный камень, как блистающий на солнце лист тополя.

Увлеченный сперва красотой Фрэнсис, Карл обнаружил потом в ней скромность и застенчивость, которые совершенно поразили его, ибо были настоящими, не притворными, и тогда он начал целеустремленно и обдуманно атаковать неприступную девушку. Пока что он не имел успеха, но ее свежесть и юность влекли его столь сильно, что Карл стал даже тосковать по безвозвратно ушедшим годам, будто благодаря Фрэнсис он мог вернуть очарование далекой юности.

Последние четыре месяца, с тех пор, как стало известно о беременности ее величества, Карл, казалось, потерял интерес к Фрэнсис. Он оставался лишь холодно вежлив с ней, будто никогда и не испытывал к ней влечения, или же, наоборот, уже насытился ею.

Но теперь он вновь обратил на нее внимание, ища утешения в своих горестях. Придворные настолько утвердились во мнении, что Фрэнсис станет королевой Англии, что никто даже не держал пари по этому поводу. Фрэнсис и сама в это поверила.

Но сколь бы искренними ни были горечь и отчаяние короля, из всех скорбящих наиболее безутешной была леди Каслмэйн. Ее слуги непрерывно курсировали между ее апартаментами и покоями королевы, она сама часто приходила в комнаты Катарины, она даже молилась за здоровье королевы по пяти-шести раз в день. Барбара очень встревожилась.

Когда Хейдон сделал свое сенсационное предсказание, ей и в голову не пришло, что королева заболеет так серьезно. Не говоря уже о смерти. Барбаре даже в голову не приходило, что ее может заменить такая женщина, как Фрэнсис Стюарт, брак с которой принесет Барбаре только гибель, — вероятнее всего, ссылку во Францию. Женщины отдалились друг от друга с тех пор, как Барбара поняла, что король серьезно увлекся Фрэнсис. Она всегда недооценивала других женщин, и ей потребовалось немало времени, чтобы понять, что Фрэнсис — серьезная соперница. Теперь Барбара терзалась от мысли, что королева может умереть.

Приемы в доме Барбары стали более скромными, ибо, хотя король и приходил почти каждый вечер на ужин, его настроение изменилось. Он стал угрюмым, малоразговорчивым, и это действовало на окружающих.

На десятый день болезни Катарины король стоял в гостиной Барбары у камина и рассеянно вертел в руках бокал с вином. Он негромко разговаривал с Фрэнсис Стюарт. Хотя осуществление честолюбивых надежд Фрэнсис зависело теперь от состояния здоровья королевы, она проявляла искреннюю тревогу и сочувствие к этой маленькой и несчастной женщине.

— Как она чувствовала себя, когда вы уходили, сир?

Карл нахмурился, тень озабоченности и печали легла на его лицо. Он задумчиво посмотрел вниз.

— Не думаю, что она вообще узнала меня.

— У нее по-прежнему бред?