Навеки твоя Эмбер. Том 1

— О, ваше величество! Если только вы согласны! Теперь они подошли к парадным дверям, ведущим в зал, остановились на мгновение, и головы всех присутствовавших, как намагниченные, повернулись к ним. Мужчины сняли шляпы с низким поклоном, дамы грациозно присели в глубоком реверансе, словно широко распустившиеся цветы, ставшие слишком тяжелыми для стебля. Барбара пользовалась столь высокой популярностью и влиянием, что не считала необходимым приветствовать каждого прибывающего. Любой, независимо от его социального и политического положения, счел бы за счастье получить приглашение от миссис Пальмер и не стал бы обижаться, что его не так приняли. И многие были совершенно убеждены, что в один прекрасный день, возможно скоро, она станет королевой Англии.

Еще год назад Барбара и представить себе не могла, что когда-либо будет принимать в своем доме всех этих мужчин и женщин одновременно и столь небрежно относиться к ним.

Среди гостей присутствовал Энтони Эшли Купер, маленький, болезненный и худосочный господин, род которого относился к самым могущественным фамилиям страны. Посредством какого-то ловкого трюка ему удалось превратиться в роялиста как раз во время Реставрации. В таком чудесном превращении не было, однако, ничего необычного. И сочувствовавшие, и активные сторонники старого режима отнюдь не подвергались наказанию — повешению, четвертованию или ссылке, многие из них теперь активно поддерживали монархию и даже формировали основу нового правительства. Карл, слишком практичный и опытный политик, не считал, что Реставрация означает полный слом всего созданного за последние двадцать лет; недавние изменения носили лишь поверхностный характер. Купер, как и многие другие, примирился с новыми порядками при дворе Карла, но он не изменил ни своим принципам, ни намерениям.

Здесь был и граф Лаудердейл. Хороший друг Купера, он выделялся в толпе высоким ростом, красным лицом и ярко-рыжими волосами. Хотя большую часть из своих сорока пяти лет он прожил в Англии, но так и не смог избавиться от сильного шотландского акцента. Был он некрасивый, грубый и громогласный, но прекрасно знал латынь, еврейский, французский и итальянский языки, которые старательно изучал в годы вынужденной эмиграции. Карлу он нравился, а граф крепко любил своего короля.

Купер и Лаудердейл ненавидели канцлера, и эта сближало их с Джорджем Дигби, графом Бристольским. Этот красивый пятидесятилетний человек, тщеславный и ненадежный, испытывал ревность и зависть к канцлеру, как, впрочем, и многие из придворных. Убрать с пути канцлера Хайда — вот в чем видели они главную цель. Дом Барбары служил им подходящим полем действий, ибо здесь король пребывал в благодушном настроении и становился более доступным.

Но все же большинство гостей составляли просто веселые молодые люди, которых не интересовало ничто, кроме любовных историй и карточной игры, танце" и последней французской моды.

Двадцатитрехлетний лорд Бакхерст жил при дворе, однако не пользовался этим обстоятельством и не стремился стать одним из сильных мира сего. Вертлявый, большеголовый Генри Джермин имел неизменный успех у женщин, ибо те верили, будто он в прошлом был женат на ныне покойной принцессе Марии. Среди дам фланировали сластолюбивая и роскошная графиня Шрусбери; излишне накрашенная Анна, леди Карнеги, знаменитая теперь тем, что именно у нее Барбара перехватила любовника, как эстафетную палочку; Элизабет Гамильтон, высокая, грациозная и холодная молодая женщина, недавно появившаяся при дворе, восхищаться которой было принято. Все эти дамы не отличались от Барбары по возрасту, имели от роду двадцать или меньше лет: мужчины считали, что в двадцать два женщина начинает стареть.

Убранство гостиной впечатляло: тяжелые зеленые с золотом шторы, множество настенных бра и канделябров с десятками свечей, прекрасный пол без ковра, отчего высокие каблуки издавали мелодичный перестук. Казалось, веселый смех наполнял зал до потолка, в углу играл оркестр, и звуки музыки смешивались со звоном серебряной посуды.

В соседней комнате на французский манер, как любил Карл, разместили буфет, повсюду сновали лакеи. Буфетный стол загромождали различные блюда и подносы, возвышавшиеся, как кафедральный собор; шедевры кондитерского искусства украшали съедобные розы и фиалки, на огромных тортах выстроились фигурки солдат в полной форме королевской армии; в громадных серебряных вазах дымились рагу из грибов, мясных деликатесов и устриц. Груды бутылок нового напитка — шампанского — заполняли столы. Нынче англичанина не устраивали традиционная вареная баранина, горошек и эль. Франция приучила англичан к другому меню, и старые кушанья были отвергнуты.