Навеки твоя Эмбер. Том 2

Лорд и леди Элмсбери вернулись в Лондон в июле, чтобы привести дом в порядок, нанять новых слуг и все приготовить для встречи дорогих гостей. Граф навестил Эмбер, и она, решив показать, сколь спокойно она относится к предстоящему прибытию Брюса, излишне оживленно болтала без умолку о своих делах: о герцогском титуле, о своем новом большом доме, который строится на площади Сент-Джеймс, о гостях, приглашенных ею на званый ужин в воскресенье. Она расспрашивала Элмсбери о Жизни в деревне, потом, не давая ему возможности ответить, болтала дальше — ведь все знают, в деревне вообще нечего делать, только кататься верхом, пить вино да навещать соседей. Элмсбери сидел и слушал ее разговоры, наблюдал за ее умением по-светски вести себя, источать шарм. Он улыбался, кивал головой — и ни разу не упомянул о Брюсе. Наконец Эмбер сбавила темп болтовни, словно смутилась, и, поняв, что ее игра разгадана, рассердилась.

— Ну, — спросила она, — какие новости?

— Новости? Одну минутку, дайте вспомнить Черная кобыла, та, на которой вы катались, родила жеребенка на прошлой неделе, а еще…

— Черт вас подери, Элмсбери! Зачем вы так себя ведете? Мне нужно знать! Скажите… что вы слышали? Когда он будет? И возьмет ли он с собой ее?

— Я знаю не больше, чем знал в последний раз, когда писал вам, — август или сентябрь. да она прибывает вместе с ним. А что такое, вы боитесь ее?

— Боюсь ее? — Эмбер зло сверкнула глазами — Чего мне бояться ее? Элмсбери, что за глупости вы говорите! С какой стати мне бояться ее? — Она помолчала, потом презрительно сообщила: — Я прекрасно представляю ее себе, эту Коринну!

— В самом деле? — вежливо спросил он.

— Да, — представляю! Знаю, какая она! Блеклое некрасивое существо в платьях, сшитых по моде пятилетней давности, убежденная, что ее роль в жизни — вести мужнино хозяйство и выкармливать его детей! — Нарисованный портрет точно соответствовал жене самого Элмсбери. — Да, представляю какое впечатление она произведет здесь, в Лондоне!

— Может быть, вы правы, — согласился Элмсбери.

— Может быть?! — возмущенно откликнулась Эмбер. — Да разве она может быть иной — выросшая в дикой стране среди варваров-индейцев?

В этот момент раздался резкий пронзительный голос:

— Воры! Черт подери, воры! Скорее!

Эмбер и граф непроизвольно вскочили. Эмбер сбросила на пол спаниеля, который мирно спал у нее на коленях.

— Да это же мой попугай! — вскричала она. — Он поймал вора в гостиной!

Она бросилась в гостиную, за ней следом — Элмсбери и Месье лё Шьен, который возбужденно тявкал. Распахнув дверь и влетев в комнату, они обнаружили только короля Карла. Он пришел без предупреждения и взял из вазы апельсин. Он весело рассмеялся, глядя на попугая, который суетливо метался по жердочке и испуганно кричал. Уже не в первый раз этот домашний попугай, наученный поднимать тревогу при появлении посторонних, принимал короля за вора.

Элмсбери ушел и несколько дней спустя отправился обратно в Барберри-Хилл поохотиться. Эмбер осталась в городе, чтобы встретить гостей, которые могут неожиданно приплыть. Эмбер не имела возможности еще раз поговорить с ним о Коринне.

За этот год Эмбер по три-четыре раза в неделю приезжала посмотреть, как идет стройка Рейвенспур-Хауса.

Дом представлял собой идеально симметричное здание без внутреннего дворика (который считался устаревшим наследием средневекового замка с крепостными стенами), высотой в четыре с половиной этажа, сложенное из кирпичей вишнево-красного цвета. Окна были остеклены несколькими сотнями небольших квадратных пластин из стекла. Здание выходило на Пэлл-Мэлл, обсаженный вязами, а сад позади дома примыкал к площади Сент-Джеймс. Сейчас на месте будущего сада была просто свалка: мусор, отходы, трупы сдохших кошек и собак, помои из всех соседних домов.

И капитан Уинн, и его патрон предусмотрели все, чтобы сделать дом самым современным и самым роскошным в Лондоне. Яркая цветная раскраска деревянных деталей вышла из моды, и теперь несколько комнат украшали большие панели с изображением аллегорических фигур из греческой или римской мифологии. Полы во всех больших комнатах были паркетные, инкрустированные сложным рисунком. Стеклянные люстры, похожие на огромные бриллиантовые серьги, были необыкновенны, но в доме Эмбер таких светильников было несколько; в других комнатах были настенные подсвечники из серебра. В одной из комнат стены покрывали панели из яванского красного дерева бледно — оранжевого цвета. Основным мотивом украшений в доме была буква "К", окруженная купидонами и изображением короны, — для Эмбер буква означала «Карлтон», но при желании можно было считать, что это слово — «Карл».