Навеки твоя Эмбер. Том 2

— О Брюс! Не надо насмехаться надо мной! Я ни за что не вышла бы за него замуж, если бы знала, что ты скоро вернешься! Да я просто ненавижу его! Он совершенный болван, олух пустоголовый! Я вышла за него замуж только потому, что… — Она остановилась и торопливо поправилась: — Я сама не знаю, зачем я вышла замуж.! Я не знаю, зачем я вообще выходила замуж, за кого-либо! Ведь я никогда не хотела выходить замуж ни за кого, кроме тебя, Брюс! О дорогой, мы были бы так счастливы вместе, если бы только ты…

Она заметила, как — изменилось выражение его лица, — выражение, которое словно послало ей предупреждающий сигнал, и она замолчала. Эмбер глядела на него, и старый знакомый страх снова стал вползать ей в душу, и тогда она произнесла наконец очень тихо:

— Ты женился… — и медленно покачала головой.

— Да, женился. — Он глубоко вздохнул.

Вот так. Вот она и услышала собственными ушами то, чего ожидала и чего страшилась целых семь лет. Теперь ей показалось, что это ожидание и этот страх всегда стояли между ними — неотвратимо, как смерть. Сразу ослабевшая, она могла лишь смотреть на него. Брюс сел на стул и стал завязывать шнурки. Несколько минут он сидел, уперев локти в колени и свесив бессильно руки, потом наконец повернулся и поглядел на Эмбер.

— Я сожалею, Эмбер, — тихо проговорил он.

— Сожалеешь, что женился?

— Сожалею, что сделал тебе больно.

— Когда ты женился? Я думала…

— Я женился год назад, в феврале, после того как вернулся на Ямайку.

— Значит, ты знал, что женишься, когда уезжал от меня. Ты…

— Нет, не знал, — перебил он. — Я познакомился с ней в тот день, когда приплыл на Ямайку. Мы поженились через месяц.

— Через месяц! — прошептала она. Казалось, силы покинули ее. — О Господи!..

— Эмбер, дорогая… ну пожалуйста… я никогда не обманывал тебя. Ведь я с самого начала сказал, что когда-нибудь женюсь…

— О, но так скоро! — возразила она, ее голос походил на стон. Но неожиданно она подняла глаза и посмотрела на него: в ее взгляде сверкнула злоба. — Кто она такая? Какая-нибудь чернокожая девка, которую ты…

Лицо Брюса окаменело.

— Она англичанка. Ее отец — граф, он приплыл на Ямайку после войны, у него сахарная плантация. — Он встал и начал одеваться.

— Я полагаю, она богата.

— Достаточно богата.

— И красива?

— Пожалуй — да.

Эмбер помолчала, потом выпалила:

— Ты любишь ее?

Он обернулся, поглядел на Эмбер странным взглядом, чуть сузив глаза. Он ответил не сразу. Помолчав, он тихо сказал:

— Да, я люблю ее.

Эмбер схватила халат, надела его и выскочила из постели. То, что она произнесла после этого, могла бы сказать любая леди, воспитанная в среде судейских чиновников, окажись она в подобной ситуации:

— Будь ты проклят, Брюс Карлтон! Почему именно ты тот единственный мужчина в Англии, который женится по любви!

Но ее внешняя благопристойность была слишком тонкой, и при любой маломальской нагрузке она лопалась, как мыльный пузырь. Эмбер резко повернулась к нему.

— Я ненавижу ее! — с яростью выкрикнула она. — Я презираю ее. Где она?

— На Ямайке, — мягко ответил Брюс. — Она родила ребенка в ноябре и поэтому не хотела покидать дом.

— Должно быть, она очень любит тебя!

Брюс не ответил на эту насмешку, и Эмбер добавила с жестокостью:

— Итак, теперь ты женат на леди, и у тебя будет кому выкармливать твоих детей, предки которых две тысячи лет просиживали штаны в Палате лордов! Поздравляю тебя, лорд Карлтон! Какое это было бы бедствие для тебя, если бы тебе пришлось позволить простой смертной воспитывать твоих детей!

Брюс посмотрел на нее с тревогой и жалостью.

— Мне пора идти, Эмбер. — Он взял в руки шляпу. — Я и так уже опоздал на полчаса…

Эмбер недовольно взглянула на него и отвернулась, будто ожидала, что он станет извиняться за нанесенную обиду. Но потом невольно обернулась: он шел по комнате — его тело двигалось в таком знакомом ритме, весь его облик был исполнен такой мужественности, что у нее перехватило дыхание.

— Брюс! — неожиданно воскликнула она. Он остановился и медленно повернулся к ней. — Мне все равно — женат ли ты! Я никогда не откажусь от тебя, никогда, пока я жива, слышишь! Ты такой же мой, как и ее! Она никогда не получит тебя всего!

Эмбер бросилась было к нему, но Брюс отвернулся: еще мгновение — он раскрыл дверь и исчез.

Эмбер застыла, протянув одну руку вперед и прижав другую к горлу, чтобы сдержать рыдания.

— Брюс! — снова крикнула она. Потом, устало повернувшись, пошла к кровати. Несколько секунд она стояла и смотрела на постель, потом упала на колени.

— Он ушел, — прошептала она. — Ушел… я потеряла его.

В течение первых двух недель пребывания Карлтона в Лондоне они виделись редко: Брюс был занят в порту — он вел торговые переговоры с купцами о сбыте табака, привезенного им из Америки, составлял новые контракты, делал закупки как для себя, так и для других заокеанских плантаторов. В Уайтхолл он ходил, чтобы договориться с Карлом о передаче ему прав на еще один земельный участок, на этот раз в двадцать тысяч акров. В случае удачи он владел бы тридцатью тысячами. Ни на королевскую гостиную, ни на театры он времени не тратил.