Навеки ваш, Дракула...

Примерно к полудню Малколмсон полностью восстановил свои силы после вчерашней ночи. Погода была хорошая, и он за время прогулки успел прочитать много полезного в своих книгах. Довольно легко он расправился и с теми задачами и теоремами, которые так разозлили его вчера за столом. А стучась в дверь миссис Уитэм в «Добром Страннике», он уже относился с иронией к случившемуся с ним. В ее уютной гостиной он обнаружил незнакомца, которого хозяйка представила ему как доктора Торнхилла. Добрая женщина выглядела смущенной, а когда к тому же господин Торнхилл стал задавать студенту бесконечные вопросы, словно в медицинском кабинете, тот понял, что доктор здесь появился не случайно, и без долгих вступлений сразу же обратился к нему:

– Доктор Торнхилл! Я с огромным удовольствием отвечу на любые ваши вопросы, если только сначала вы ответите на мой вопрос.

Доктор несколько помедлил, бросив взгляд на миссис Уитэм, потом улыбнулся и сказал:

– Ну что ж. Давайте ваш вопрос.

– Случайно не миссис ли Уитэм попросила вас прийти сюда и дать обо мне заключение?

Доктор на секунду смутился, а хозяйка покраснела и отвернулась. Малколмсон, улыбаясь, ждал. Наконец, Торнхилл, будучи человеком открытым, рассмеялся и, виновато качая головой, сказал:

– Ваша правда! Но она хотела, чтобы вы ничего не заметили. Моя торопливость вас спугнула. Я узнал от нее, что вы слишком увлекаетесь крепким чаем. Кроме того ей не нравится, что вы живете в том доме, да к тому же совершенно один. Она хотела, чтобы я вам посоветовал бросить позднюю работу и крепкий чай. Я сам был студентом и поэтому понимаю вас лучше, чем другие. Учитывая это, надеюсь на то, что вы воспримете меня и мои советы правильно.

Малколмсон с широкой улыбкой пожал ему руку.

– Йи-пп-п-пи-и! Как говорят американские студенты! – воскликнул он. – Благодарю вас за вашу доброту. И вас, миссис Уитэм. А ваша доброта, как я понял, предполагает адекватный ответ? Ну что ж, торжественно обещаю вам не пить крепкого чая до тех пор, пока вы мне не разрешите, и сегодня я ложусь спать в час ночи самое позднее! Пойдет?

– Великолепно! – воскликнул доктор. – Ну, а теперь расскажите нам обо всем, с чем вы столкнулись в старом Доме Прокурора.

Малколмсон в немногих словах обрисовал две свои последние ночи, проведенные в этом городке. То и дело его рассказ прерывался вздохами и восклицаниями миссис Уитэм, а когда он дошел в своем повествовании до эпизода с Библией, ее волнение достигло апогея, она едва не потеряла сознание. Доктор предложил ей стакан коньяка, разбавленного водой. Это привело ее в чувство.

Торнхилл слушал со вниманием и на всем протяжении рассказа был серьезен и ни разу не улыбнулся. Когда же студент закончил, он спросил:

– Скажите, эта крыса... Она всегда скрывалась от вашей кочерги посредством того шнура?

– Всегда.

– Полагаю, вы знаете, – продолжил доктор, – что это за шнур?

– Нет! – удивился Малколмсон.

– Поздравляю! Этим самым шнуром прокурор посредством палача вершил расправу с заключенными на виселице, что во дворе местной тюрьмы!

Его слова были прерваны истошным вскриком миссис Уитэм. Бедная женщина упала в обморок. Доктор поспешил оказать ей помощь.

Потом Малколмсон взглянул на часы и обнаружил, что близок час обеда. Он попрощался с еще не вполне пришедшей в себя хозяйкой гостиницы и доктором и ушел к себе.

Едва за ним закрылась дверь, как миссис Уитэм стала упрекать Торнхилла за то, что он наговорил бедному молодому человеку насчет шнура.

– Вы видели, он и без этого был бледный! Что же с ним станет сейчас, когда он узнал эту страшную вещь?!

Доктор Торнхилл ответил на это:

– Добрейшая миссис Уитэм! Я нарочно стремился обратить его внимание на этот шнур! Все-таки, несмотря на то, что я редко видел столь здорового телесно и душевно человека, он очень много занимается и от этого его психика может подвергнуться срыву. Вы помните: эти его крысы, которых он уподобляет порождениям самого дьявола? – Доктор покачал головой и продолжал: – Конечно, нужно было не оставлять его одного с самой первой ночи, и даже сейчас я бы очень хотел пойти с ним. Но, вы сами понимаете, он воспринял бы это как обиду. Предстоящей ночью у него могут случиться галлюцинации и различного рода миражи, поэтому я очень желал бы, чтобы он помнил о шнуре и в самую трудную минуту – вольно или невольно – дернул за него. Это будет нам знаком, и мы можем тотчас же прибыть на место для оказания необходимой помощи, я сегодня не засну и буду держать ухо востро. Так что, не удивляйтесь, если сегодня ночью старый добрый Бенчарч будет разбужен.

– О, доктор, ради бога, что вы имеете в виду?!

– Я имею в виду, что не исключено, а вернее, очень даже возможно, что этой ночью мы услышим с вами звон пожарного колокола, что висит на крыше Дома Прокурора. – С этими словами доктор надел шляпу и вышел.

На этот раз Малколмсон пришел домой позже обычного и уже не застал миссис Дэмпстер: правила пансиона Гринхау были не из тех, которыми можно было пренебрегать.