Наверху

— Мне пришлось на минуту включить видеотелефон. Так вот, это действительно Алан, — подтвердил Варковски. — Вряд ли монстр успел бы запустить его изображение… Кроме того, если ты разрешишь посадку — я позабочусь о том, чтобы он все время находился под прицелом. От Элтона и Зоффа можно ожидать всего.

— Эдвард! — укоризненно бросила Синтия.

Чем больше она просыпалась, чем дальше уходил сон, тем слабее становилась внушенная им тяжесть.

Алан… почти забытый Алан решил вспомнить о ней — и именно тогда, когда она видела его во сне! Полузабытое чувство всколыхнулось в ее душе: прошлая обида на Алана давно уже растаяла, да и рассказы Эдварда снимали с него вину, и теперь Синтия ни за что не согласилась бы отказаться от этой встречи.

— Эдвард, я разрешаю посадку и не хочу ничего слышать о «прицелах» и тому подобном.

— Я всего лишь хочу напомнить тебе, в каком положении мы находимся, — мы сейчас не имеем права рисковать. Это может быть и не Алан… Кроме того, я не хотел тебе говорить об этом, но ты же знаешь, что с ним?

— На Эпсилон-Кси побывали все, — возразила Синтия.

— Когда он встречался с тобой там, его болезнь только начала развиваться. Не забывай, что почти все были там с нервными потрясениями… У него — другое. Алан уже тогда начал терять память. Сейчас, если в медицине не произошел переворот, в нем уже ничего не осталось от того человека, которого ты знала. Я специально интересовался историей его болезни. Так что мне не внушает доверия его прилет.

— Если он забыл все худшее, что было между нами… — недовольно произнесла Синтия, — то тем лучше. А почему ты интересовался его здоровьем?

— Синтия, происходящий в его сознании процесс необратим, — уклончиво ответил Варковски.

— Мне уже приходилось иметь дело… с сумасшедшими.

Эдварду показалось, что с каждым новым словом девушка все больше отдаляется от него.

— Поступай, как знаешь, но мне это дело очень не нравится.

«А ведь он, наверное, ревнует меня… Нет, Эдвард ведь говорил, что его признание в любви было выдумкой. Черт! Никогда невозможно понять, что у него на уме в самом деле, — думала Синтия, наблюдая, как небольшой дешевый катер, по всей видимости взятый в околоземном прокате, неловко пристраивается на маленькой посадочной площадке. — Тьфу! Ну почему я думаю о нем, если прилетает Алан? Даже нелепо… со всех сторон нелепо…» Наконец катер замер, со скрипом выехал трап и по нему начал спускаться человек.

«Под прицелом…» — вспомнила Синтия слова Эдварда и невольно оглянулась, ища глазами вооруженных охранников. Никого видно не было, но думать о такой возможности ей было неприятно.

Человек спустился на расчерченные плиты, снял гермошлем, огляделся и зашагал ко входу.

«Алан… Неужели он?» — с каждым его шагом сердце Синтии вздрагивало, и она сама удивлялась собственным чувствам.

Зачем? Ведь все в прошлом… в прошлом…

Это был Алан — Синтия узнала его еще издали. Она скорее заподозрила бы неладное, если бы он был как две капли воды похож на того самоуверенного молодого человека, которого она помнила, — но нет, Алан изменился достаточно сильно, чтобы его можно было счесть «поддельным». Он и тогда не был писаным красавцем; сейчас же, с запавшими щеками, синевой вокруг глаз и словно увеличившимся носом, он выглядел едва ли не страшненьким, но все это было неважно: Синтия чувствовала, как с каждой минутой растет радость предстоящей встречи. В какой-то момент она не выдержала — рванулась навстречу…

— Алан!

— Синтия… — остановился он, растерянно глядя на девушку. — Ты изменилась…

— Алан, — она остановилась в двух шагах, и щеки ее пылали. Сейчас собственный порыв показался ей нелепым.

«Найди себе молодого и здорового, — прозвучал в памяти голос Эдварда, — происходящий в его сознании процесс необратим».

— Я прилетел, — бесцветно произнес Алан, снова начав оглядываться.

— Пошли. Я рада тебя видеть, — уже без энтузиазма проговорила девушка.

— Я тоже, — глухим голосом отозвался он, заставляя ее остановиться.

— Алан, что с тобой? Тебе плохо?

— Со мной все нормально, — проговорил он без всякой интонации.

— Пошли, — Синтия поежилась.

Уж не об этом ли говорил ее сон? Сперва находящийся рядом Эдвард начинает казаться чужим, теперь Алан, возникший после такой долгой разлуки, говорит с ней словно из-за стены и лицо у него каменное, и голос — как у машины…

— Синтия, стой… — его лицо вдруг прорезали морщины, которых Синтия не помнила, — да их, похоже, раньше просто не было. — Я должен… я должен…

Его лицо задергалось, изображая неумелую пародию на внутреннюю борьбу, затем начали стекленеть глаза.

— Алан! — воскликнула Синтия. — Эй, кто-нибудь! Ему плохо!

— Я должен… должен… — Алан зашатался, глаза его покраснели.

— Боже, хоть кто-нибудь! Скорее! — Синтия подхватила Алана, и он повис на ней, продолжая строить гримасы.

— Отпусти его и отойди, — услышала она вдруг жесткий голос Эдварда. Он стоял на пороге с пистолетом в руке. — Быстро!

— Нет! — Синтия и сама зашаталась вместе с Аланом. — Помоги ему! Я приказываю!

— Синтия, брось его и отойди! — в голосе Эдварда сквозила тревога.

— Нет! — девушка стиснула зубы.