Наверху

— Жаль, — Рипли нахмурилась. Мысль о том, что люди Элтона могли пробраться на Весту и похитить Эдварда, вовсе не казалась ей такой уж невероятной: во-первых, они могли не знать об ударе, постигшем их шефа, а во-вторых… во-вторых, Рипли не удивилась бы, пожелай Элтон просто, уже без всякой выгоды, отомстить за свое поражение.

За первой из дверей они обнаружили врача, склонившегося над ворохом тряпок, — после успокоительного Синтия уснула, и он не знал, как уберечь ее от крепчающего холода. Пальцы врача деревенели, нос-картошка уже больше напоминал сливу.

Не дожидаясь вопросов, Рипли захлопнула дверь и заспешила дальше.

Остальные двери или не открывались, или приводили в комнаты совершенно пустые — чем дальше они шли, тем сильнее у Рипли возникали ассоциации с мертвым атмосферным процессором.

Следы боя… мало ли, что его тут не было, — здесь шел другой бой, когда вместо огнеметов и винтовок стреляли радиоволны, слова… Пустые полутемные коридоры и — опасность, опасность!

— Рипли, ты боишься? Чего?

— Не знаю… Так, вспомнилось… Здесь есть чужие? — неожиданно остановилась она и повернулась к Священнику. — Уж это ты должен чувствовать! Есть?

— Чужие… враги… противники… — он зажмурился. — Я не умею слышать чувства… почти не умею…

— Ты умеешь. Они есть? — Рипли почти устыдилась собственной резкости.

— Я бы сказал, что да… но я не уверен, — я просто могу чего-то не понимать.

— Так… — Рипли запахнула куртку поплотнее. Куртку странного человека, который, весьма вероятно, попал в беду. В большую беду…

— Что, Рипли?

— Ничего… снова воспоминание…

На какую-то секунду она вдруг мысленно перенеслась на LB-426. Вот она идет по полю среди скал и ветер дует в лицо, и «челнок», который вот-вот упадет, поднимается в воздух, наполняя ликованием поверившие в спасение души… Ньют. Хадсон. Вески. Горман — странный чудак, столько мешавший им при жизни и погибший так героически. Хиггс… человек, которого она была готова полюбить, а может, и уже полюбила — да только чувство не успело разрастись. Как она верила, что все уже позади… Как верила…

Холод вновь заставил ее запахнуться поплотнее, и вновь прикосновение к куртке обожгло ее.

«Если это и впрямь победа — то почему мне так скверно?» — подумала она, ускоряя шаг.

Раскрытая дверь перегородила ей дорогу, словно приглашая заглянуть в комнату.

На полу что-то лежало — скорее догадавшись, чем разглядев, что светлым предметом является человеческое тело, Рипли бросилась к нему. Рука Эдварда показалась ей холодной — но все же была теплее, чем рукав тонкой рубашки или уже ледяной пол. Стиснув зубы, она потянулась к его лицу, просунула под него ладонь и слабо вскрикнула, попав пальцами в теплую жидкость.

— Что с ним?

— Кровь! — выдернула она ладонь. — Помоги!

Вдвоем со Священником они перевернули Эдварда на спину — лицо его и в самом деле было залито чем-то темным.

Рипли поежилась и снова провела рукой по его лицу. Как ни странно, раны не было.

«И он тут… его не забрали…» — рука задержалась на лбу, но уже и без того она могла сказать, что он жив.

— Врача! Где врач?!! — закричала Рипли во весь голос, вскакивая на ноги. — Помоги мне его перенести… туда, — махнула она рукой в сторону коридора…

«И все же — он жив!» — радостно стучало сердце.

36

Врач не появлялся долго. Когда наконец нос-слива высунулся из-за двери, Рипли вскочила ему навстречу:

— Ну?

— Жив.

Вместе со словами из его рта вырывался пар; на стенах кое-где уже заискрился иней.

— Значит, с ним ничего страшного? Что с ним?

— Пока сложно что-то сказать, — врач отвел глаза от взволнованного лица женщины.

— Что с ним? — второй раз вопрос прозвучал резче и жестче.

— Относительно недавно он перенес лучевую болезнь в тяжелейшей форме, — вновь уклоняясь от встречи с ее взглядом, проговорил врач. — Очень скоро Варковски придет в себя, но ему нужно нормальное лечение в условиях клиники. Будем надеяться, что в ближайшее время нам удастся отправить его с Весты…

— Нет, только не это! — вырвалось у Рипли.

— Мадам, что с вами? Серьезной угрозы для жизни нет, обморок был спровоцирован слишком сильным нервным напряжением и недоеданием — тут уж частично виноват и я, да и нам всем следовало бы почаще вспоминать о том, что людям необходимо еще и чем-то питаться для сохранения сил. Вот и все. Это даже не так спешно, хотя и затягивать я бы не стал: какая-нибудь неделя — и от рецидива болезни не останется и следа.

— Значит, лучевая болезнь…

— Скорее речь идет о лейкозе. Я же говорю — ничего страшного.

— Скажите, доктор, — Рипли стало немного стыдно, что она так явно волнуется за почти незнакомого ей человека, ведь ее могли неправильно понять… — а никак нельзя вместо этого доставить лекарства и все, что нужно, сюда? Давайте отвлечемся от стоимости перевозки…

— Послушайте, мадам, — врач оперся рукой о косяк, на его усах заблестели ледяные крупинки. — Это почти невозможно… нет, это действительно невозможно: нужна сложная диагностическая аппаратура, рядом должна быть лаборатория, ну и так далее. Лечение несложное — но оно комплексное, и, право же, я не понимаю, к чему этот разговор.