Наверху (СИ)

Единственный род империи, компании которых оказались в большом плюсе в результате всех этих махинаций, оказались Скуратовы. Едва не поседевший в этот день, Еремей Ефграфович лично дождался момента, когда нужно было скидывать опасные акции.

— Умыл… Б…ь, тебя императорская рожа! А ты! Ты, хорош! Очень хорош! — боярин Скуратов схватил Александра за голову и притянул к себе. Они почти всю ночь сидели в личной скуратовской ложе Главной имперской биржи и следили за новостями. — Вот так! Никому не взять нас!

Мужчина вскочил с кресла и, не скрывая восторга, подошел к огромному смотровому стеклу, за которым открывался вид на огромное помещение, где бесновались сотни трейдеров. Там внизу сейчас творилось настоящее безумие: ломались судьбы, терялись состояния.

— Скуратовых никому не взять! Скуратовы…, — боярин с силой потряс кулаками. — Так… Это нужно отпраздновать! Обязательно нужно отпраздновать!

Он резко развернулся и быстро подошел к парню.

— Завтра же устроим прием! В нашем родовом зале! Пусть все видят наш триумф! — громко провозгласил Скуратов. — И завтра же представим тебя всем! Поднимайся.

Вставший Александр попробовал было возразить, что требуется время на подготовку такого большого мероприятия. К тому же, у него не было костюма для приема, заикнулся было он. Однако ему тут же преподнесли урок, что деньги решают многое, а большие деньги — все.

После всего лишь одного звонка Скуратова все «завертелось». Быстро приехавший личный портной боярина, живинький старичок с длинной козлиной бородкой, обшивавший только его и никого больше, сразу же взял в оборот Александра. По старинке (это было признаком очень дорогого мастера) с портняжным метром и булавками в зубах, мастер больше часа «мучил» парня. Мерил и так, и эдак, одновременно комментируя будущий фасон каждого из элементов платья — от носков и до пиджака. Когда же жертва взмолилась, мастер тут же встал в позу оскорбленного. Мол, в таком деле не может быть мелочей и поэтому нужно подходить тщательно к каждой детали. Ведь, на него на приеме будут устремлены взгляды десятков и десятков людей.

— Он с тебя семь шкур спустит. Ха-ха, — усмехнулся Скуратов, наблюдая за «мучениями» своего названного сына. — А ты терпи. Теперь ты Скуратов. Ты часть рода и должен выглядеть соответственно, — внушительно добавил боярин. — Мелочей нет. Понял?

...И вот все подготовительные мытарства Александра закончились, наступило Завтра, день приема, которого он ждал, что тут скрывать, с волнением. Ведь, это был не только день потенциальных возможностей, но весьма возможных угроз. Причем просчитать все это не представлялось возможным по причине бесчисленного числа переменных. К сожалению, ему оставалось лишь реагировать, что для истинного интела было настоящей пыткой.

Весь этот день для него превратился в один большой спектакль, причем не очень хорошей задумки и весьма посредственного исполнения. Все говорили не то, что думали, и думали не то, что говорили. Александр, естественно, тоже вынужден был играть свою роль — роль радостного и неимоверного довольного названого сына, до смерти благодарного за включение его в число избранных. И над всем этим «плыл» один единственный вопрос, обращенный к нему со стороны почти всех присутствующих — а, вообще, кто ты такой и чем так важен?

Все самое интересное на приеме началось с момента представления Александра названным сыном боярина Скуратова. Если до этого высокие гости просто общались, веселились и ели деликатесы, то после официальной части «грянул гром».

— ...Братья и сестры! — Скуратов встал в «красном углу» перед древними родовыми иконами и положил правую руку на плечо Александру. На парне тут же скрестились сотни недоумевающих взглядов родовитых гостей. — Перед вами, моими родовичами, и перед предками, — мужчина бросил взгляд на серьезные мрачные лики старинных икон. — Я представляю вам моего названного сына, Максима Скуратова-Соколова.Подойди.

Парень, проникнувшись серьёзностью момента, был абсолютно серьёзен, собран и спокоен. На его каменном лице не было ни единой эмоции.

— Приложись к родовым иконами, — Скуратов указал на «красный угол».

Сделав шаг, Александр наклонился и поцеловал центральную икону триптиха. Просветлев лицом, боярин притянул его к себе и, трижды обняв, поцеловал.

— Максим Скуратов-Соколов! — громко провозгласил мужчина, чем вызвал громогласные аплодисменты и крики «Скуратовы».

С этого момента все и началось...

Боярин стал подводить Александра к первым лицам рода, владельцам крупнейших родовых предприятий, банков, руководителя военизированных образований Скуратовых, научных центров и т.д. За неполный час он был представлен почти трем десяткам человек. И за всеми ихними дружескими похлопываниями, пожатиями рук, доброжелательными хмыканиями скрывался давний вопрос — кто ты такой и чем так важен?