Навеселе. Как люди хотели устроить пьянку, а построили цивилизацию

Однако не все пороки созданы по единому шаблону. Если дело доходит до фильма о свингерах, эволюции следовало бы бить тревогу не из-за него, а из-за рюмки «Егермейстера». В конце концов, нет особой беды в том, чтобы потратить немного рабочего времени на мастурбацию. Но, напротив, спиртное может быть по-настоящему опасно. Алкогольная интоксикация – это ненормальное состояние психики, отличающееся сниженным самоконтролем и определенной степенью эйфории либо депрессии, вызываемой временным нарушением деятельности значительной части головного мозга. Сам термин «интоксикация» указывает на попадание внутрь токсина – вещества, настолько вредного для человеческого организма, что у нас имеется сложный многоуровневый физиологический механизм для его скорейшего расщепления и выведения из наших органов. Даже если не мы сами, то наше тело, безусловно, считает алкоголь серьезной угрозой.

Большинство спиртных напитков калорийны, но обладают низкой питательной ценностью и изготавливаются из зерна или фруктов – традиционно дефицитных продуктов, но чаще применяемых для других целей. Употребление алкоголя плохо сказывается на мыслительных способностях и двигательных навыках, разрушает печень, убивает клетки головного мозга и заставляет нас плясать, флиртовать, драться и совершать еще более одиозные поступки. В маленьких дозах он может нас развеселить и упростить общение, но, если продолжить пить, мы быстро скатимся к невнятной речи, ожесточенным ссорам, слезливым изъявлениям любви, распусканию рук и даже пению под караоке. Хорошенько упоровшись, можно словить экстатическое переживание самозабвения и социальной общности, но часты и другие результаты: рвота, травмы, потеря памяти, опрометчиво набитые татухи и серьезный имущественный ущерб. Я уж не говорю о похмелье.

С эволюционной точки зрения употребление определенных наркотических веществ имеет смысл. Кофе, никотин и другие стимуляторы – это, по сути, допинг, благодаря которому мы можем идти к своим естественным эволюционным целям более упругим шагом, не жертвуя при этом ни своими физическими возможностями, ни способностью адекватно воспринимать реальность{1}. Наша склонность к токсическим психотропным веществам, прежде всего алкоголю, – вот что поразительно. Едва попав в кровоток, токсические вещества начинают вредить нам, замедляя рефлексы, притупляя восприятие и мешая сосредоточиться. Дело в том, что они прежде всего поражают префронтальную кору головного мозга, наш центр когнитивного контроля и целенаправленного поведения. Таким образом, интоксикация в том смысле, в котором данное понятие используется в этой книге, включает не только серьезные с юридической точки зрения состояния опьянения, но и легкий приятный шум в голове после первой пары глотков вина. Какой бы безобидной ни казалась легкая социально приемлемая нетрезвость, даже она подрывает способность, которая, пожалуй, и делает нас людьми, – способность осмысленно управлять своим поведением, не отвлекаться от стоящей перед нами задачи и сохранять четкое самосознание.

Именно префронтальной коре головного мозга человек как биологический вид обязан своим успехом, поэтому употребление любого количества спиртного или другого токсичного вещества представляется полнейшей глупостью. Префронтальная кора достигает полного развития значительно позже 20 лет, это физиологически дорогостоящая часть мозга, созревающая последней. Поэтому странно, что обычный способ отпраздновать совершеннолетие – это одурманить ее химическим воздействием. Потенциальные издержки ослабления наших когнитивных способностей колоссальны, выигрыш как будто отсутствует. Почему же людям, несмотря ни на что, нравится себя отравлять? Почему трудоемкое превращение питательного зерна и вкусных фруктов в горькие нейротоксины малой концентрации или собирание одурманивающих растений в своем биоме – повсеместная практика, независимо от культуры и географии?