Наветренная дорога

Я пошел вдоль небольшой улицы, заросшей по обеим сторонам мелкими лилиями. Цветы были трех различных окрасок: желтые, ярко–красные и белые. В этом городе лилии росли повсюду и в некоторых дворах и на обочинах дорог заменяли траву. В одном месте преобладал один цвет, в другом — иной, но повсюду виднелись все три окраски. Мне говорили, что можно встретить еще одну, четвертую окраску — нежно–голубую, но я ее не видел. Лилии никто не высаживал, за ними не ухаживали, и ни у кого не возникал вопрос, откуда они появились.

Густые заросли лилий напомнили мне апрельский пейзаж флоридских низин, но там росли только белые лилии.

Вскоре я сбился с пути и неожиданно попал в cosa de bomberos[79], где красная по­жарная автомашина сорокалетнего возраста, сверкавшая медным блеском, привела меня в восхищение. Машина была любовно начищена и так отчаянно стара, а на­чальник с такой гордостью и медлительностью ее показывал, что солнце успело об­жечь мне голову и аппетит так возрос, что я даже расчувствовался. Но основной при­чиной моей сентиментальности было сильное желание позавтракать, и, распрощав­шись, я отправился на поиски ресторана.

Я шел боковой улицей вдоль деревянных домов с верандами, расположенными на уровне мостовой, что напомнило мне Пуэрто–Лимон и Блуфилдс. Вскоре я выбрался на широкую улицу, где были китайские лавки, и, пройдя еще немного, увидел вывес­ку ресторана «Мэрфи» и площадь, находившуюся в двух кварталах от ресторана.

Ресторан «Мэрфи» я отыскал еще третьего дня. Здесь можно было отлично поесть, однако лишь после того, как вас переставали считать североамериканцем. В первый раз меня накормили фаршем из солонины, жареным картофелем и консер­вированным зеленым горошком, которые, по мнению большинства карибов, считают­ся настоящими национальными блюдами североамериканцев. Вскоре я нашел об­щий язык с хозяином ресторана мистером Мэрфи — жизнерадостным человеком средних лет, уроженцем Каймановых островов. Мистер Мэрфи быстро избавился от первоначального заблуждения относительно моих вкусов и был доволен тем, что я предпочитаю местные блюда. Чтобы доказать, насколько сильно мое предпочтение, я купил дюжину отличных омаров и принес их с собой. У Мэрфи был большой керо­синовый холодильник и отменная повариха. Я сказал хозяину ресторана, что, имея море под боком, можно угощать меня и более вкусной пищей. Уже в следующий раз меня накормили лучше, а сегодня мой неожиданный приход в полуденный час не вы­звал общего смущения.

― У нас сегодня черепаха! — сказал мистер Мэрфи.

― Приготовьте мне омара в придачу, — попросил я.

За большой дверью послышалось хихиканье поварихи, усмотревшей в моих сло­вах признание ее кулинарных способностей. Мистер Мэрфи открыл холодильник, вы­нул омара и передал его на кухню. Я вышел на улицу, чтобы умерить свое томление голодом за кружкой пива.

Когда я вернулся, омар красовался на столе, и я расправился с ним, запивая пи­вом. Затем десятилетняя подавальщица–индианка, необычайно напоминавшая японку, подала жаркое из черепахи. Несмотря на обыденное название, это блюдо, приготовленное из грудной части крупного самца зеленой черепахи, было изумитель­ным на вкус. Оно напоминало оленину, только было гораздо сочнее. Мистер Мэрфи рассказал мне, что мясо сначала выдерживают в вине, потом готовят с испанским луком и маленькими помидорами и что рецепт приготовления получен им из Сан–Ан­дреса. Я впервые ел приготовленную таким способом черепаху, и ее превосходный вкус меня удивил. После жаркого из черепахи были поданы черные бобы, рис, пече­ные пизанги, дольки нарезанного ананаса azucaron[80] и кофе.

Я заплатил по счету и, несмотря на ужасную жару, направился к городской площа­ди, которая в Бокас–дель–Торо называется парком Боливара.

Этот парк — миниатюрное повторение парка Варгаса в Пуэрто–Лимоне, где я ви­дел ленивцев. Так же как и в парке Варгаса, одна половина территории была густо засажена большими деревьями, а другая представляла правильной формы маври­танский сад, где цветы росли на геометрически ровных клумбах, по краям обсажен­ных пальмами.

Как ни тянула к себе прохладная полутьма тенистой части, пришлось все‑таки пой­ти в Palacio de Gobierno[81], стоявший в конце площади. Мне нужно было получить све­дения о Milla Maritima[82] — береговой полосе государственных земель, которая в Па­наме и Коста–Рике ежегодно сдается в аренду для промысла черепах и сбора коко­совых орехов. Использование этой полосы — одна из основных причин уменьшения численности черепах. Мне хотелось ознакомиться с существующими здесь правила­ми и порядком эксплуатации.

В Palacio[83] меня направили в одну из комнат, расположенную в конце длинного ве­стибюля. Приятная худощавая женщина, ведавшая делами по сдаче в аренду мест­ных государственных земель, предложила мне взять копию договора на аренду побе­режья Бокас — Сиксаола. Покуда документ перепечатывался, я вышел на улицу, направился в сумрак тенистой части парка и уселся на скамью.