Наветренная дорога

Постепенно и понемногу, после ряда занимательнейших отклонений, я услышал то, что имело прямое отношение к моему делу, и только тогда сделал нужные записи. Оба капитана вспомнили несколько случаев, когда удравшие из загона на отмелях Москито черепахи уплывали за двадцать — тридцать миль к родным местам.

Капитан Тедди, совершавший в промежутках между промысловыми сезонами дальние рейсы, дважды встречал в открытом море, на некотором расстоянии от го­рода Колон, плывущие на запад стада зеленых черепах.

Они шли курсом на Тортугеро, — сказал он мимоходом, как будто это было нечто само собой разумеющееся.

В результате двухчасовой беседы я собрал много необычных сведений и услышал рассказы о двух возвратившихся издалека зеленых черепахах. Кстати, все это было очень похоже на то, что рассказывал капитан Чарли Буш о черепахе с искусанными ластами.

Вот что рассказал капитан Джин.

― «Случилось это давным–давно, — начал он, не пытаясь точно определить год события. — В конце промыслового сезона я доставил в Джорджтаун с отмелей Мос­кито сорок или пятьдесят черепах, которые подлежали отправке в Ки–Уэст В это же время человек по имени Томас Иден приехал с Ямайки, чтобы купить партию чере­пах, и я продал ему свой улов. Иден отвез купленных черепах в Кингстон, где поме­стил в садок, находившийся в гавани. Вскоре началась буря, вода поднялась, волны разрушили загородку садка, и часть черепах убежала. Примерно два- три месяца спустя я снова промышлял черепах на том же участке, возле отмелей Москито. Неожиданно один из ловцов вытащил меченую черепаху, принадлежавшую к тому улову, который был в прошлом сезоне продан на Ямайку. Черепаха вернулась к сво­ей прежней скале, где привыкла спать, и была поймана тем же судном, которое изло­вило ее в первый раз. Кратчайшее расстояние, которое она проплыла по пути домой, составляло более четырех сотен миль».

Во время рассказа капитан Джин пускался в неторопливые размышления, и надо было видеть, как нетерпеливо дожидался развязки капитан Тедди. Когда рассказ подошел к концу, он радостно заулыбался и сказал, что наступила пора и его выслу­шать, а если я дам ему несколько дней, чтобы не только припомнить подробности, но и сверить их со старыми вахтенными журналами и торговыми книгами, то он смо­жет поведать мне много подобных случаев. Все же одну историю он может сообщить сразу, без промедления, так как это очень странная, единственная в своем роде ис­тория, которую он рассказывал уже много раз.

Было лето не то 1915, не то 1916 года, но скорее всего 1915 года. Однажды в кон­це лета капитан Тедди отправил партию клейменых никарагуанских черепах на ры­нок в Ки–Уэст, но парусное судно с грузом так и не достигло берегов Флориды. На траверзе острова Пинос, вблизи Карапач–Ки, налетел коварный шквал, и судно по­терпело крушение. На следующий год, примерно девять месяцев спустя, промысло­вая лодка поймала на прежней отмели на расстоянии мили одна от другой двух че­репах из числа тех, что находились на потерпевшем крушение судне.

Вероятность возвращения и поимки двух черепах, проплывших по пути домой семьсот двадцать пять миль, кажется просто немыслимой. Но если вы вспомните, что лодки ведут промысел из года в год на одном и том же месте, а что, «по поняти­ям» черепахи, возвращение «домой» означает не только тот же «город» и старую «улицу», но и тот же «номер дома», это не покажется вам столь невероятным.

Я пересказан вам все, что слышал, — и вот факты перед вами. Но навсегда поте­рянным для вас останется своеобразие неторопливой беседы, во время которой один старый человек одобрительно качает головой и улыбается осторожным словам другого, жестами поправляет его или помогает восстановить что‑то в памяти. Поте­рянным для вас останется тихое поскрипывание стоящего в глубокой тени кресла–качалки, филигранный узор листьев хлебного дерева на фоне жаркого неба и внеш­ний облик двух старых капитанов, отдыхающих на веранде после штилей и буйных ветров прошедших лет, после вождения кораблей по неточным картам среди подстерегающих на каждом шагу рифов, после трудных дел, требовавших храбрости и самообладания. И поныне живет храбрость в этих спокойных людях, крепких, как шпангоуты из красного дерева в разбитой, выброшенной на берег лодке.

Здесь вы можете услышать тысячи рассказов об островах и промысловом флоте; каждый из них заслуживает того, чтобы его выслушали. И капитаны наперебой рассказывали, а я сидел и слушал.

Вдруг я увидел: по залитой солнечным светом улице идет мой спутник. Заметив меня, он подошел и сообщил, что обнаружил Джорджа и его автомашину и мы не­медля должны ехать в западную бухту. Прервав монолог капитана Тедди, я сказал, что, как бы ни было приятно сидеть здесь и слушать, я должен идти — день уже на исходе, а еще надо повидать капитана Элли, живущего в западной бухте.