Навигатор

В другой раз, когда Удалой (впрочем, тогда он ещё не носил этого прозвища) стал постарше, замыслили с товарищами покататься на лодке. Лодки, разумеется, у них не было, и ребята взяли первую попавшуюся рыбацкую шаланду. Покатались на славу. Едва отошли от берега, рыбак, которому принадлежала шаланда, вызвал полицию, а приехавший наряд обратился за помощью к рыбнадзору. Друзья не успели выйти из Песочной бухты, и за ними погнались два быстроходных корвета. Погоня продолжалась не больше пятнадцати минут. Лодку вернули владельцу, а горе-мореплаватели подверглись экзекуции. Полицейские попались с понятием — ограничились поркой в воспитательных целях и отпустили ребят.

Лет в пятнадцать Удалкин отличился тем, что сколотил банду подростков, подлавливал в темноте запоздалых прохожих и выпрашивал у них деньги на лечение любимой тётушки. Никакой тётки у юного предпринимателя не было, и об этом догадывались даже те, кто видел его впервые. Серьёзность намерения подтверждали стальные прутья в руках подростков. Оружие своё ребята ни разу в ход не пускали, благодаря чему им всем дали небольшие срока, когда они попались.

В колонии-то Серж и научился готовить, как бог. Сдружился там с поваром, и тот стал брать молодого сидельца в наряды по столовой. Сначала ставили на чистку картошки да мытьё полов, а после отметили, что парень он смышлёный, и повысили в должности. За полтора года, проведённых в детской колонии, Удалой выучил все рецепты. Готовить приходилось не только баланду для колонистов, но и изысканные блюда для начальства. Серж так хорошо изучил новое дело, что его не отпустили раньше срока за примерное поведение, перестарался он. Так и пришлось чалить полный срок.

Зато после всего этого уже знал, чем будет заниматься. Хоть какая-то польза от всех этих приключений. Так Удалкин и стал лучшим поваром Севастополя.

* * *

На следующий вечер шхуна после короткого ремонта вышла из Тунисского залива и пошла на запад в нескольких милях от берега. До Танжера добрались без приключений, потратив на это пять дней. Скорость всё время держалась порядка семи-десяти узлов.

В Танжере на борт поднялась береговая полиция и объявила, что за контрабанду иностранцев могут оштрафовать, а местным жителям грозит смертная казнь. Когда полицейские покинули судно, Серж стал уговаривать Арсения отпустить его на берег. Обещал прозондировать ситуацию, и если это опасно, то и не полезет.

— В этом случае мы выпьем весь мой ром!

— Но командую сейчас кораблём не я, а Бора. Как скажет, так и будет.

Турок ничего против не имел, но потребовал тридцать процентов навара в случае удачной сделки. Удалой начал возмущаться, крича, что это грабёж, на что инспектор ласково напомнил, что за контрабанду имеет полное право повесить кока на рее. Они долго торговались. Что один, что второй походили на торговок рыбой с Севастопольского рынка. Победила дружба, сошлись на пятнадцати процентах.

С Удалым отрядили Степана, а гребную команду сделали интернациональной.

Роман остался на судне, не желая встречаться с этими мерзкими амфибиями. Сам себе представлялся этакой белой вороной, ведь и он тоже амфибия. От этого становилось совсем тошно. После встречи с этими мерзкими существами чувствовал себя таким же пришельцем и захватчиком. Конечно, что это не так, но разве можно убедить взбунтовавшееся воображение?

Часа через два вернулся Серж. Он нашёл покупателя, который придёт сюда вечером на дегустацию.

— Мы договорились, — ликовал он. — Я о такой цене и мечтать не мог! Не в десять раз больше, а в пятнадцать!

— Сорок процентов! — ласково заметил Боров.

— Мы же остановились на пятнадцати! — возмутился кок.

— Такса растёт! Ну ладно… тридцать!

Когда стемнело, к борту пришвартовалась шлюпка. На палубу шхуны поднялись двое, высокий и крепкий марокканец и испанец с бегающими глазками.

— Где товар? — спросил марокканец на английском.

Он что-то добавил для испанца и тот закивал, широкополая шляпа едва не упала на пол.

Егор вынес столик на палубу, Удалой с Романом притащили огромную бутыль. Гостей усадили на складные стулья. Серж срезал сургуч, перехватил бутыль поудобнее, и разлил тёмную жидкость по стаканам.

Марокканец поднял стакан, поднёс к носу, понюхал, сделал маленький глоток и поставил на стол. Испанец выжидательно смотрел на него. Все ждали, что он скажет. Марокканец пожал плечами. Что-то проговорил по-испански, и компаньон тоже глотнул из стакана. Поморщился, пополоскал ром во рту и выплюнул на пол.

— Прекрасно! — произнес марокканец по-английски. — А теперь мы хотели бы попробовать ром.

— А это что? — спросил кок.

— Чай, — заметил марокканец. — Причём, не из лучших сортов.

— Чай? — Серж схватил стакан со стола и влил в глотку всё содержимое. — Это не ром, чёрт возьми!

Оттолкнув с дороги каратиста Степана, опрометью бросился в трюм. Марокканец с испанцем продолжали невозмутимо сидеть за столиком.