Навигатор

В следующую минуту серб приказал спустить паруса. На палубу вышли рыбаки, послышался голос Арсения. Корабль заметно сбросил скорость, и на воду спустили шлюпку.

Навигатора выловили, дельфина запустили в бассейн. Через полчаса подняли паруса, «Медуза» продолжила путь на юг.

Уборка палубы проводилась до самого утра. Трупы бросали за борт, наскоро прочитав молитвы. Роль попа исполнял серб:

— Отче наш иже еси… за борт! Следующий! Отче наш… За борт! Отче…

Бора, казалось, не умер, а хитровато подсматривает из-под прикрытых век. Сейчас поднимется и скажет: «Что, обмануть меня захотели? Меня, самого инспектора Бору?» Но нет, он не поднялся. Инспектора рабнадзора Боры больше не существовало.

Последним предали волнам рассказчика анекдотов Игоря. Будет кому травить байки в царстве Посейдона.

В эту ночь у акул было знатное пиршество. Ни одного дайвера-официала не осталось в живых. В отличие от них, корсары потеряли одного человека. Власть сменилась. А рыбаки, как были, так и остались бесправными.

Роман чувствовал себя убийцей. Ведь он мог предотвратить бойню. Но не стал этого делать, ведь мечтал избавиться от Боры чужими руками.

Утром палуба блестела чистотой. Ни крови, ни трупов, только пулевые отверстия в фальшбортах напоминали о ночном побоище.

Серж, к счастью, был жив, он лежал в кубрике с перебинтованной ногой. Рана неопасная и кость не задета.

Арсений нашёл Златана на полубаке.

— Так куда идём? Атлантика — вот она. Называй координаты.

Серб посмотрел на капитана холодными глазами:

— Продолжаем идти тем же курсом. А матросам скажи, что условия остаются прежними. Дайвер с дельфином помогает мне обойти ловушки и твой экипаж за это получает тридцать процентов (заметь, не жалкие крохи, которые тебе обещал этот скряга Бора!) и эту посудину в придачу. Координаты я тебе не скажу по понятным причинам, чтобы не сдохнуть раньше времени.

Заговорили о напавшем на них спруте. Таких раньше называли кракенами. Златан был уверен в том, что это мифическое существо и на земле таких огромных особей не водилось. И уж тем более они не нападали на корабли. До некоторых пор они существовали лишь в моряцких сказках, а поди ж ты, после катастрофы появились на самом деле.

«Медуза» шла в неизвестность. Власть поменялась, но цели оставались неизменными. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.

Где-то вдалеке на левом траверзе грохотал прибой у отвесных берегов, скрытых в тумане. А за туманом стояли высокие стены Рабата.

Неправильные ветра

Можно идти наперекор законам человеческим, но нельзя противиться законам природы.

Жюль Верн, Двадцать тысяч лье под водой

Шхуна уверенно держалась на волнах, паруса, налитые ветром, толкали её вперёд. Субтропическое солнце жарило немилосердно, а воздух был влажен, как в парилке. Далёкий берег окутан белесым туманом, будто облако спустилось с небес, да так и забыло подняться.

К вечеру прошли Касабланку, останавливаться там тоже не стали. Дул сильный ветер, и Златану не хотелось терять времени. Ничего не предвещало плохой погоды. Однако ветер сменил направление и скорость снизилась.

Арсений прохаживался по палубе, мрачный и недовольный. Он заглядывал во все уголки, но всюду царил порядок. После того, что случилось здесь ночью, не осталось ни одного следа, ни пятна крови. Идеальная чистота.

— Эх, теперь поесть бы! — корсар по имени Жора похлопал себя по животу.

— Тебе лишь бы брюхо набить, — отозвался рыжий Валера.

— А то! Кто не работает, тот ест!

Теперь, когда всё стало на свои места и всё названо своими именами — рыбаки точно знали, кем является серб и что потерпевшие кораблекрушение были корсарами. Хотя теперь, когда на судне не осталось ни инспектора Боры, ни его дайверов, корсары снова превратились в обычных людей, они ничем не отличались от рыбаков. Будто и не случилось ночного кошмара. Они успели познакомиться и теперь знали друг друга по именам.

Корсары сидели у борта и переговаривались.

— А здорово мы их сделали! — Семён, которого называли Будённым, погладил пальцами огромные усищи. — Всех подчистую!

— А Васятку потеряли! — погрустнел русский немец Вальтер.

— Жалко, да. Но всё могло быть и хуже. Эка мы, как по-русски!

— Вот не надо мне тут про русских. Я хоть и немец, а тоже могу неплохо.

— Да о тебе, Валя, и слова нет… Ты для нас родной. Свой. Русский, можно сказать!

— То-то. А будешь бузить, я тебе такой хенде хох устрою… А Васю всё-таки жалко.