Навигатор из Нерюнгри

Подключив к Ульяниному бромоху еще несколько пластин-креоников, лаборант нанесла ей на ладонь ароматный гель и, подождав несколько мгновений, собрала его на охлажденную ткань. Поместив все это в контейнер, отсоединилась от браслета.

— У меня всё, — улыбнулась, закрывая чемоданчик. И через минуту скрылась за стерильно-белыми створками двери, оставив Ульяну в тишине и одиночестве.

Щёлкнул замок.

Девушка посидела на неудобном стуле. Рука тянулась к горлу, то и дело поправляя ставший тесным ворот синего форменного кителя.

На креоник выскочило сообщение от Наташи: «Ты куда делась? Нас всех отправили на тренировку в спортзал. Мы с Киром ждем тебя, короч»

Ульяна изогнула бровь: «Мы с Киром».

3

Он наблюдал за ней через одностороннее стекло. Видел, как она расстроена, даже напугана. В немилосердном освещении лаборатории её кожа стала совсем белой, как у креонидян-альбиносов.

Ему передали результаты экспресс-диагностики: сомнений не оставалось — в базу данных Фокуса оказалась внесена именно эта рыжеволосая девушка. Которая сейчас сидит в одиночестве посреди старой лианиновой лаборатории и, иногда подкашливая, мурлычет себе под нос заунывную песенку. Артем прислушался:

В потоках чёрных
Под сердцем тьмы,
Где ангел ждёт
В лучах мечты[1].

Удивленно переглянулся с подошедшим Василием, тот покачал головой:

— Да ну? Любительница готик-металла? Не верю своим ушам, но уже люблю эту девчушку.

Артём усмехнулся. Упёрся кулаками в гладкую поверхность стола:

— Давай проверим её на адаптивность.

— Что, ставим альфа-маркеры?

Артём задумчиво посмотрел на него и кивнул.

Василий исчез за перегородкой, а в следующее мгновение Пауков уже наблюдал за ним, видел, как тот поманил Ульяну пальцем за перегородку.

— Пойдём, певица, твой театр ещё не погорел.

Девушка покраснела, но не стала ничего отвечать — из-за сухости воздуха в лаборатории у неё нестерпимо першило в горле.

— Меня Василием, кстати, зовут. Друзья зовут Василевсом. За ум и сообразительность. И за скромность ещё, — балагурил парень, усаживая Ульяну в медицинское кресло, обтянутое мягкой ворсистой тканью, и закрепляя полупрозрачные браслеты-крепления на запястьях и щиколотках. — Ты же уже знаешь, что это за оборудование?

Девушка кивнула и нахмурилась. Облизнула пересохшие губы. Василий посмотрел куда-то вдаль, сквозь зеркальную поверхность на панелях, присел перед ней на корточки. Оказавшись с ней почти на одном уровне, заглянул в растерянные глаза:

— Ну, я всё равно уточню некоторые моменты. Просто, чтобы упростить нам всем задачу. Смотри, Ульян, вот эта штука, — он погладил выпуклый бок аппарата, — навигационное кресло. Ты на тренажёре уже летала, ведь? — девушка кивнула. — Ну, во-от. Но то была игрушка просто, симулятор, с программой и моделированием. А на настоящей машинке хочешь прокатиться?

Ульяна затаила дыхание:

— А если скажу, что не хочу?

По лицу парня пробежала тень удивления, сметая напускную беззаботность. Взгляд приобрел жесткость:

— Но ведь ты так не скажешь? Потому что иначе для нас всех это станет большой проблемой.

Ульяна кивнула:

— Не скажу, не волнуйся. Я просто боюсь что-нибудь сломать.

— О, об этом можешь не волноваться, — усмехнулся он, поднимаясь в полный рост. — Всё, что можно сломать, я уже сломал… Смотри, сейчас я передвину вот этот тумблер, ты почувствуешь сла-а-абенький укол. Как комарик цапнет. Только по всему телу, — он выразительно развёл руки. — Такая большая многоногая мурашка пробежится.

— Поняла. И что дальше будет? — Ульяна старалась унять дрожь в голосе. От этого начала икать.

Пальцы нервно вцепились в поручень, чувствуя как ворсинки шевелятся, присасываясь к коже.

Василий искоса взглянул на неё:

— Там посмотрим. Ну, что, готова? На счет три: раз… ТРИ, — обманул он и дёрнул рукоятку тумблера.

Ульяну словно током прошибло. Онемение в руках сменилось ноющей болью, хотелось вырвать руку и прекратить пытку.

Она стиснула зубы.

Голос Василия подсказал:

— Ты не зажимайся. Постарайся расслабиться.

Ничего не происходило. Она не видела звёзд. Не видела звёздный ветер.

— Я ничего не чувствую, — на всякий случай призналась она. — И не вижу.

Василий добродушно захохотал где-то справа:

— Так ещё и не надо. Погоди, капсула сейчас активируется. Это же ваш первый контакт.

Ульяна хотела уточнить: «Первый контакт с кем?», — но не успела. Голос Василия стал мутнеть, тонуть в неясных шорохах, посвистывании.

Какофония заглушала всё остальное. Ульяна перестала слышать биение собственного сердца, перестала его ощущать. Она стала больше, неповоротливее. Кожу приятно холодил ветер, напевая затейливую мелодию. Девушка прислушалась к четкому, как пульс, ритму, равномерно перескакивающему с одной тональности на другую.

Раз-два-три. Хлопок. Раз-два-три. Хлопок.

Опора под спиной исчезла. Растаяли и крепления на запястьях.

Словно в глубокое черное озеро погружалась она, понимая, что в нём нет дна. И погружение может длиться вечно.

Раз-два-три. Хлопок. Раз-два-три. Хлопок.