Навигаторы Апокалипсиса

Ожидание не затянулось. Нет, затаившийся в доме неизвестный не попытался прорваться через главный вход и не выпрыгнул в окно. Ничего такого не произошло. Минут через пять лязгнула внутренняя задвижка, и входная дверь медленно открылась. На пороге стоял Локтев.

– Никого, – заявил старлей, пряча в карман пистолет. – Но кто-то был, эт-точно. Там кофейник еще горячий. Сами взгляните, командир.

– Второй этаж проверили?

– Боец поднялся, – Локтев пропустил майора и кивнул второму охраннику. – Тут стой, а напарнику скажи, чтоб у черного хода встал… Командир, сюда, кухня направо.

– Я помню, – майор прошел в кухню, подошел к чайной стойке и потрогал электрический кофейник. – Действительно горячий. А это что у нас?

Гуськов взял лежащую рядом тонкую прозрачную папку с какими-то бумагами. В кухонном интерьере предмет выглядел чужеродно. Причем это был единственный оказавшийся не на месте предмет. В остальном придраться было не к чему; в кухне, да и во всем доме царил почти идеальный порядок. И тем очевиднее был факт того, что папку рядом с горячим кофейником оставили намеренно. Причем именно для Гуськова. Почему именно для него? Ну, а кто тут был навигатором? Коллегой «призрака», запершего изнутри дверь, игравшего портьерами и оставившего эту папку? Гуськов.

В том, что в доме побывал именно навигатор, сомневаться больше не приходилось. Причем Гуськов почти не сомневался, что это снова «фальшивый Козерог», он же Академик. Побывал, оставил какие-то документы и смылся.

«Теперь нет сомнений, что он чего-то от меня хочет. Чего? Завербовать вместо выбывшего из игры Клименко? Или желает все-таки использовать меня как посредника в переговорах с Мазаем? И что за документы он мне подсунул?»

Майор открыл папку и пробежал взглядом по строчкам на первой вложенной в нее странице. Текст поначалу казался странным, но о чем идет речь, Гуськов понял довольно скоро. Он вынул стопку листов из крепления, бросил папку на стол, а сам принялся читать, подкладывая прочитанные листы снизу непрочтенных.

Локтев не мешал командиру. Он воспользовался тем, что чайник еще горячий, и быстренько сообразил всем по чашке растворимого кофе. Даже консервированные сливки где-то отыскал. Не ожидавшие такого поворота охранники тут же прониклись к старлею лучшими чувствами и шепотом доложили обо всем, что произошло в их смену за последний месяц. По большей части это были всевозможные пикантные истории, но кое-какие действительно нужные данные Локтев все-таки раздобыл. Правда, доложить об этом Гуськову он смог гораздо позже. Майор настолько увлекся чтением документов, что не слышал и не видел никого и ничего.

– «Чума на оба наших… мира», – проронил Гуськов, закончив чтение. – Это ж надо так… завернуть!

– Чего, сведения по нашей теме? – уточнил Локтев. – Ценные?

– На вес золота, – Гуськов сложил листы пополам и спрятал во внутренний карман куртки. – Бойцы, опечатывайте дом. А нам флигель служебный откройте. Мы там со старшим лейтенантом летучку проведем.

– Есть, – первый охранник вручил второму ключи от служебного флигеля, а сам потопал в «дежурку» за лентой и печатью.

По пути в служебный домик офицеры молчали, и пока охранник отпирал дверь и регулировал отопление во флигеле – тоже не проронили ни слова. Только когда они остались вдвоем, Гуськов достал из кармана бумаги, протянул Локтеву и приказал:

– Читай.

– А в двух словах никак? – Локатор с тоской взглянул на жиденькую стопку из десятка листов. – Читатель из меня… не очень.

– А говорил, что семь книг за отпуск освоил, – Гуськов усмехнулся. – Враль ты, Локатор.

– Чего сразу «враль»?! Ничего я не враль! Читаю просто… только на отдыхе.

Старлей взял бумаги, тяжело вздохнул и углубился в чтение.

Гуськов тем временем занял «командирское» место в единственном кресле и, прикрыв глаза, попытался расслабиться. На пару минут его охватил блаженный покой, но после из «оперативной памяти» всплыли «ценные сведения», и расслабленность сменилась новым напряжением, на этот раз не физическим и эмоциональным, а умственным. Чтобы осмыслить прочитанное в подброшенных Академиком бумагах (а Гуськов теперь не сомневался, что записи подкинул именно Абрамов, и адресовалась «бандероль» конкретно майору), требовалось изрядно пошевелить мозгами.