Навигаторы Дюны

Драйго вошел в лабораторный корпус и приготовился сообщить о своем прибытии. Все ученые Денали были объединены благородной целью спасения человечества от темных веков, в пучину которых его хотели погрузить невежественные фанатики. В конференц-зале, на постаменте, стояла емкость с мозгом администратора Ноффе, соединенная с сенсорами и динамиками. Здесь же стоял аппарат со сферой памяти Эразма, тоже снабженный сенсорами, позволявшими Эразму видеть и слышать. Прекрасная Анна Коррино тоже присутствовала здесь. Она всегда горела желанием участвовать во всех обсуждениях, в которых участвовал Эразм, ради которого Анна была, казалось, готова пожертвовать жизнью. Здесь же сидели и двое ученых-биологов с Тлейлаксу. Сразу следом за Драйго на автоматической тележке в зал с рокотом въехала емкость с мозгом Птолемея, снова извлеченным из механического тела.

Драйго невольно вздрогнул, глядя на это живописное собрание: сфера памяти робота, пара емкостей с мозгом кимеков, изгнанные с родной планеты биологи и душевно нездоровая женщина. Что за странное сборище! Однако все они боролись против общего врага, угрожавшего будущему цивилизации.

Драйго с гордостью представил свой доклад, сопроводив его показом съемки, запечатлевшей опустошительный удар кимеков по цитадели батлерианцев.

– Наша атака была чрезвычайно эффективной. Батлерианцы надолго ее запомнят.

– Каковы конкретные результаты экспедиции? – спросил из своей емкости администратор Ноффе.

– Разрушено до основания семьдесят восемь жилых домов и девять административных зданий; еще тридцать семь зданий горели к моменту ухода кимеков. Убиты восемьсот шестьдесят два человека, в основном мирных жителей. Это были побочные жертвы.

– Это не побочные жертвы, – возмутился Птолемей. – Это цели!

– Что с Манфордом Торондо? – спросил Эразм. – Он, наконец, мертв?

– Манфорд – это воплощение зла, – решительно заявила Анна Коррино.

Драйго тут же сообщил собранию неутешительную правду.

– Мы разрушили его дом, но его самого найти не смогли. Он бежал, и в этой технологической глуши мы не смогли его выследить.

– Вы не смогли найти и догнать безногого инвалида? – ехидно поинтересовался Ноффе.

Птолемей принялся оправдываться:

– Мы должны немедленно вернуться на Лампадас с большими силами. Примитивная оборона планеты бессильна против брони кимеков – мы только что это доказали. Тамошние люди не представляют для нас никакой угрозы. Мы можем выжечь всю планету и убить Манфорда.

Эразм возразил холодно и рассудительно:

– Думаю, что это не самый эффективный способ уничтожения вождя джихада.

Птолемей пришел в сильное возбуждение.

– Манфорд Торондо причинил всем нам слишком много страданий. На Лампадасе готовы отбыть больше дюжины кимеков, а, кроме того, скоро нас станет намного больше. Чего мы ждем?

Драйго прищурился, делая в уме приблизительные расчеты.

– Все мы знаем, почему ты так сильно ненавидишь Манфорда, Птолемей. Я ненавижу его не меньше. Он казнил моего наставника, и я сам видел, что он сделал со школой ментатов. Я никогда ему этого не прощу.

Память Эразма засветилась голубым огнем.

– Я проанализировал свой опыт и… свои чувства, которые возникли у меня после убийства Гилберта и нашего бегства с Лампадаса. Думаю, что теперь я понимаю, что чувствуют родители, потерявшие свое дитя, потому что Гилберт Альбанс на самом деле был мне сыном. Теперь ненависть и жажда мести для меня нечто большее, чем отвлеченные научные концепции. Это был просветливший меня, хотя и страшный опыт.

Анна склонилась над сферой и отрегулировала сенсоры сферы памяти робота. Эразм снова заговорил:

– Я могу помочь вам в разработке нового оружия. Я позабочусь о том, чтобы у нас появилось средство для уничтожения человека, к которому мы все испытываем ненависть и презрение.

Анна, заламывая руки, принялась расхаживать по залу. Взгляд ее метался в сильнейшем возбуждении. Казалось, она искала место, где могла бы спрятаться.

– Сколько в вас ненависти, – стонала она, – сколько ненависти!

– Да, – жестко произнес Драйго и кивнул головой в знак подтверждения своих слов. – И мы найдем ей достойное применение.

12

Уязвление гордости доставляет человеку больше страданий, чем телесная рана.

Гилберт Альбанс,

аксиома ментата

Манфорд Торондо был до глубины души потрясен нападением кимеков, но быстро оправился и решил извлечь пользу из катастрофы. Он давно не чувствовал такого прилива энергии, как сейчас, когда видел толпы своих сторонников, охваченных жаждой мщения. Такова человеческая энергия, думалось Манфорду, и ее надо использовать.

Занималась кровавая заря. Тысячи людей, вооружившись лопатами и ведрами, боролись с распространявшимся пожаром. Правоверные фанатики Манфорда откапывали раненых и погибших во время страшного побоища. Одна команда извлекла из-под обгорелых обломков останки сестры Вудры. На торжественном погребении присутствовал и Манфорд.