Навлекая беду

Пальцы Энн сжали дымившийся пистолет.

Она сделала свой выбор.

33

Утро вторника выдалось ясное и прохладное. Температура держалась вполне умеренная, градусов семьдесят,[46] и влажности особой не чувствовалось. Небо над Филадельфией было кристально чистым, отчего горизонт приобрел необычную отчетливость, яркость и в нем чувствовалось что-то металлическое. Солнце пока еще стояло низко и не спешило появиться из-за небоскребов: отсыпалось после суматошных выходных со всеми этими цилиндрами Дяди Сэма и красными «платформами».

Город возвращался к работе. Все нуждались в подзарядке. По улицам, где еще вчера движение было перекрыто, вновь понеслись неуклюжие белые автобусы. Работники в зеленых рубашках очищали канавы от стаканчиков и бумажных пакетов, накалывая их на специальные острые шесты. Магазины открывали витрины, поднимая защитные решетки на стрекочущих, блестящих от смазки цепях. Люди плелись на службу с некоторым опозданием — в чистых рубашках, загорелые, с портфелями в руках (за выходные они не открыли их ни разу). У многих, как и у Энн, под мышкой торчала газета.

«ЧЕТВЕРТОЕ ИЮЛЯ, САЛЮТ!» — гласил заголовок в специальном выпуске «Дейли ньюс». Энн предпочла бы «ДЕЛО ЗАКРЫТО»: процесс по «Чипстеру» отменили. Мэт был сейчас в суде. Отзывал иск. Тяжеловато вести дело, когда истица сидит в тюрьме и обвиняется в убийстве.

Энн шла с высоко поднятой головой. На ней были светло-коричневые «бланики». Сегодня она надела льняной костюм цвета сливочного мороженого и свободную белую футболку. Все почти вернулось на круги своя. Если, конечно, под «вернулось» понимать отсутствие темных очков, помады и наличие шрама. Кроме того, Энн шла на работу с опозданием, так как с утра выкрасила волосы обратно в привычный цвет. Мысль: жизнь слишком коротка, и прожить ее она хочет только рыжей.

Последний квартал перед офисом Энн прошагала твердым веселым шагом. Отчасти ее радость объяснялась одеждой, однако главная причина ликования — новый замысел, который поддерживал ее даже при подходе к морю репортеров, камер и автобусов телекомпаний, столпившихся у здания офиса. Их сдерживали, не давая выйти на проезжую часть, восемь копов. Энн улыбнулась: столько полицейских она не видела за все выходные.

Стоящий с краю репортер узнал ее первым и побежал навстречу.

— Мисс Мерфи, как вам удалось задержать убийцу?

— Что двигало Бет Дитс?..

— …только для нашей газеты!

Остальные репортеры начали поворачиваться в ее сторону, завертелись объективы фотоаппаратов.

— Мисс Мерфи! Энн! Сюда! — кричали все разом. Они валили к ней. Энн замахнулась на журналистов газетой.

— Мне нечего сказать! — сказала она, врезаясь в толпу. — Нечего!

Она продиралась сквозь прессу навстречу щелканью электроприводов и гудению видеокамер. На пути у нее встал телерепортер. Вдруг его перехватила чья-то здоровенная рука. Энн благодарно подняла глаза и увидела Херба, Знойного и Большого, при полном параде.

— Всем с дороги! С дороги! — кричал он.

Не ограничившись этим, Херб проводил Энн до входа в здание, там пропустил ее вперед и прошел сквозь вращающуюся дверь следом. Он не оставил Энн и в холле. Смеясь и промокая лоб платком, он сказал:

— Фу-у!.. Вот ведь придурки!

— Ты прямо спас меня, спасибо! — от всей души поблагодарила Энн. У нее было такое замечательное настроение, что она радовалась даже Знойному и Большому, а тот ухмылялся ей сверху. В его взгляде было скорее изумление, нежели распутство.

— Слушай, Рыжая Макушка… Та новая девушка — это же была ты?

— Да. Извини. Не хотела тебя обманывать…

— Шутишь? — махнул рукой Херб, ведя ее к лифту и посмеиваясь на ходу; лифт стоял открытым. — Просто я рад, что ты жива. Ты мне нравишься, детка…

Он говорил искренне, почти с родительской теплотой. Энн вошла в лифт и нажала кнопку.

— Спасибо, я польщена, — сказала она. Двери закрылись, и ее унесло наверх.

Едва лифт приехал, как секретарша выскочила из-за стола и кинулась обнимать Энн. Остальные секретарши и стажерки тоже неслись к ним.

— Вы живы! Вы живы! — кричали они хором, и Энн, которая со все возраставшим удовольствием привыкала к подругам, уже знала: сначала надо обняться, потом поплакать, а после отправиться по магазинам.

Энн заметила, что в заплаканных глазах отпустившей ее наконец секретарши светится беспокойство.

— Энн, Бенни хочет тебя видеть. Новый клиент. Бенни в комнате «Си».

— Новый клиент? Шутите! — Энн испуганно посмотрела на закрытую дверь, которую было видно из холла. — Не хочу я работать! Хочу обниматься!

Секретарша нахмурилась:

— Лучше сходи. Джуди и Мэри уже там, ждут тебя. Клиент — в «Ди». Там что-то случилось.

— Для юриста всегда найдется работа… — вздохнула Энн. Попрощавшись как положено с новыми подружками, она пошла к Бенни.