Наводнение

– Ну конечно! А испорченная жизнь моей сестры или её матери? А то, что ты сама учила меня никогда не отступать от своей цели и всегда добиваться её и не важно какими путями, это по-твоему, что?

– Я никогда не учила тебя быть убийцей.

– Я не убийца!

– А кто же? Ты убила родителей Кирилла, убила несколько сотен выживших, в том числе и Никиту с Викой, которые помогали тебе устроить переворот в бункере. Так, кто ты?

Неотрывно смотря на мать, девушка вытерла с лица непроизвольно выступившие слёзы и проговорила:

– Я та, которую жизнь не готовила к тому через что мне пришлось пройти в бункере, я та, что сама научилась заботиться о себе, выживать и по своему бороться с предательством и несправедливостью. Я твоя дочь, мама!

– Нет! Моя дочь умерла вместе со своей старшей сестрой, а девушка, которая сейчас стоит передо мной – не она. И я не желаю её принимать.

– От твоего нежелания принимать Леру такой какая она есть, не изменится факт того, что она твоя дочь, Ева.

– Она мне не дочь больше! – прокричала Ева Веронике.

– Знаешь! Свою мать я тоже знала другой. И пусть она не являлась самой лучшей на свете, пусть у неё были свои недостатки, но, на тот момент я хотя бы знала, что она любит своих детей. А та женщина, что радовалась смерти своей падчерицы, подстроила ловушку родной дочери, бросила её в темницу и приговорила к казни – не моя мать. И никогда больше ею не будет.

– Видимо, мы обе разочаровались в своих родных.

– Видимо да. Но это уже не так важно. Единственное, что для меня и Ники сейчас имеет значение это – действительно ли ты сможешь присмотреть за Соней, пока та не очнётся и спасёшь ли Кирилла?

– Зависит от того, что вы мне дадите взамен?

– Чего ты хочешь? – спросила Вероника.

– Дайте слово, что, как только я помогу вашим близким, вы тут же соберётесь и уйдёте из бункера куда подальше, чтобы ни я, ни мои люди вас больше никогда не видели.

Посмотрев на сестру м встретившись с её одобрительным взглядом, Вероника произнесла:

– Даю слово мы уйдём и больше никогда тут не появимся. Мне и самой больше не хочется находиться рядом с такой, как ты.

Обведя их обеих критичным взглядом, словно пытаясь понять врут ли девушки или говорят правду, женщина глубоко вздохнула, ответив:

– Ладно. Мы договорились. А теперь ты Вероника должна отойти от дочери и дать мне сделать то, что я должна.

Не имея больше никакого желания говорить с мачехой, девушка встала с кровати и послушно ретировалась к своей сестре, наблюдая за всем со стороны. Искоса поглядев на Леру, Ника шёпотом спросила:

– Как ты?

– Моя мать только что окончательно отказалась от меня, как думаешь я себя чувствую?

– Вероятнее всего паршиво.

– В точку.

– Извини, не нужно было спрашивать.

– Всё нормально. Не ты же в этом виновата.

– И всё же.

– Ника, закрыли тему. Я привыкну. Главное, что я больше не буду одна.

– Хорошо. Как скажешь.

– Ты сама то как себя чувствуешь?

– А вот сейчас мы это и узнаем – ответила Ника, указывая на закончившую «процедуру», Еву.

Посмотрев на девушек, женщина заговорила:

– У Сони никаких проблем с превращением нет, по крайней мере пока, я вколола ей снотворное, чтобы дать возможность отдохнуть её организму. И пока вы не спросили зачем, я всё объясню. Превращение твоей дочери Ника, занимает гораздо больше времени, чем я предполагала, причину этому я не знаю. Но, в практике вашего отца такое бывало, так что беспокоиться не о чем.

– Бывало? Ты хочешь сказать, что отец создавал лекарство и раньше? – спросила Ника.

– Конечно. А по-твоему, откуда у Дмитрия формула создания лекарства?

– От него.

– Если быть точнее, Дмитрий её украл у Саши.

– Ясно. Он помнил эту формулу и даже не собирался меня вылечивать, хотел позволить родной дочери остаться монстром до конца жизни. Круто. Ладно, пофиг. Что с Кириллом?

– Парню я ввела кровь Сони, но точных прогнозов пока давать не могу.

Слова мачехи заставили Веронику и Леру мгновенно напрячься, но женщина тут же поспешила оправдаться:

– Я имела ввиду, что пока не знаю, когда он конкретно очнётся. Но Кирилл выживет, клянусь вам.

Ника хотела ответить мачехе, но в ту же секунду её перебивает сестра:

– Лучше бы тебе оказаться правой, а иначе…

– Да-да, знаю, ты меня убьёшь и всё такое. Вот только на этот раз у меня нет никакого желания лгать вам.

– Будем надеяться.

– Ага. В любом случае вас придётся ждать.

– Подождём.

– Я останусь рядом с дочерью и другом, хочу первой увидеть, как они очнутся.

– Ника, послушай. Будет лучше, если я останусь здесь, а ты пойдёшь и поспишь немного, а когда они очнутся, то я тебя сразу позову – обеспокоено заговорила Лера.

– Я ценю твоё внимание и заботу, сестра, но тем не менее никуда не пойду. Я отдохну только тогда, когда буду уверенна в том, что с Кириллом и Соней всё будет хорошо, так что даже не пытайся переубедить меня.

– Ох, какая безграничная преданность и самоотверженность – саркастично проговорила Ева.

Если бы можно было убивать людей взглядом, то Лера именно это бы и сделала со своей матерью, причём самым медленным и болезненным способом. Стушевавшись под взглядом дочери, женщина мгновенно замолкла, а девушка продолжила говорить: