Наводнение (сборник)

— Дима, кофеварка взорвется. Сейчас выпьешь кофе, а потом я всю неделю буду поить тебя шампанским.

— У меня от шампанского отрыжка, предпочел бы коньяк.

— Будешь пить коньяк. Как говорят нынче политики, в пределах разумной достаточности.

— Значит, по сто пятьдесят, — прокомментировал майор и принялся разливать кофе.

— Нет, нет, мне не надо. — Фризе встал, защелкнул замок в дверях, открыл сейф и вынул из нее бутылку виски.

— Ну и ну! — только вымолвил Ерохин.

— Не беспокойся, виски сверх премиального фонда. Коньяк ты будешь пить во внеслужебное время. — Фризе достал из стола две чашки, плеснул в них виски.

— Володя, что десять граммов, что сто. Ответственность одинаковая, а удовольствие разное.

Фризе засмеялся и налил почти по полной чашке:

— Это я тебя просто подразнить решил.

Они выпили до дна, и Ерохин деловито сполоснул чашки кофе:

— Береженого Бог бережет.

Пока он с выражением блаженства на лице потягивал кофе, Фризе убрал бутылку в сейф и еще раз прочитал протокол изъятия банки из-под пива «Туборг» в квартире доцента Гарбуза Семена Семеновича. Все было оформлено с дотошной пунктуальностью. И приложена объяснительная записка самого Семена Семеновича о том, что он подобрал банку на снегу, рядом с моргом Градской больницы с «целью коллекционирования». Доцент написал также, что свидетелей экспроприации пустой банки не было, так как, несмотря на познавательные цели изъятия банки, Семен Семенович «испытывал неловкость и поднял банку незаметно». Первоначально вместо слова «изъятия» было написано «подобрания». Фризе подумал, что зачеркнул Гарбуз его не без подсказки старшего оперуполномоченного. «Изъятие» звучало сугубо по–милицейски.

После того, как Ерохин закончил с кофе, Владимир попросил показать банку:

— Только, ради Бога, осторожнее.

Черная банка была упакована по всем правилам криминалистического искусства. Фризе невольно подумал, что даже его друг Шахов, криминалист–исследователь из Института судебных экспертиз, которому он собирался отправить на исследование это вещественное доказательство, вполне одобрит старания майора.

Не притрагиваясь к банке, Владимир внимательно, сантиметр за сантиметром, изучил ее поверхность. На букве «о» в слове «Туборг» обнаружил крошечный мазок, даже не мазок, а чуть расплывшуюся смазанную точку, не то восковую, не то пластилиновую. «Когда эксперты разрежут банку, прокол изнутри будет виден прекрасно», — подумал он. Он так же осторожно, как Ерохин, доставал ее из кулька, снова упаковал банку и позвонил Шахову.

— Федя, можешь бросить все срочные дела? И самые срочные тоже? Очень прошу. А обед перенести на ужин. Поужинаем вместе. Еще один хороший человек. Ты угадал, полицейский. Я обязался целую неделю поить его коньяком. Нет, только в рабочие дни. Суббота и воскресенье не в счет.

Шахов поупрямился для порядка, но долго противостоять Владимиру не смог.

— Едем! — Фризе энергично махнул рукой, призывая Ерохина поторопиться.

— Если ты за рулем, то я не поеду. Иди к шефу, проси машину.

— У него прошлогоднего снега не выпросишь. Да что ты боишься, я не зря тебя беру с собой. В случае чего, отмажешь. Велика беда — сто граммов учительского виски?! «Учительского»! Специально для учителей гонят в Шотландии. А мы с тобой кто? Суровые блюстители порядка!

— Вот именно, — проворчал Ерохин, надевая куртку и осторожно беря со стола кулек с банкой. — Не люблю я грешить по мелочам. Если тебя остановят, я свои ксивы даже не вытащу, не надейся.

— Не любишь грешить по мелочам, не пил бы виски, — усмехнулся Фризе, запирая кабинет. — Тоже мне, законник.

— А ты, кстати, меня надул. Сказал, будешь поить коньяком наделю, а теперь скатился до пяти дней.

— Это я только Федору сказал, чтобы он не слишком завидовал.

Так, беззлобно пикируясь, они вышли из прокуратуры.

По дороге в институт Фризе сказал:

— Теперь давай подробности про доцента.

— Большего внимания заслуживает его матушка, Александра Андреевна, такие пироги с капустой печет!

— Дима, высажу из машины.

— Ты псих, Фризе. Если бы не матушка, не нашли бы мы никакой банки. Приехал, звоню. Открывает седой колобок в переднике. Представляюсь по форме. А она мне: «Миленький, у меня пироги в духовке, если я сейчас тебя слушать буду, подсохнут они. А то еще и сгорят. Дуй за мной на кухню».