Наводнение (сборник)

— Пять лет назад тебя бы засадили в психушку! — печаль в глазах собеседника уступила место ярости. Словно испугавшись, что Фризе обнаружит ее, Мишин прикрыл глаза. — А если без шуток? Ты же подставил меня!

— Тебя подставил прокурор. Коллегия. Все те, кто решил не привлекать взяточника к суду. Ты сам себя подставил. — Фризе перевел дух. — Извини. Дал себе слово молчать, но сорвался. Плевал я на все ваши должности. Можешь доложить своим боссам. А мое нежелание работать с Олегом Михайловичем можешь объяснить им любой причиной. Я возражать не стану.

— Может, ты решил уехать в Германию? — спросил Мишин. — Вернуться на землю предков?

— У меня предки похоронены в России. На Смоленском православном кладбище. Даже не на Лютеранском…

— Если решил, — не слушая возражений, продолжал Мишин, — то сам знаешь! С моими шефами лучше не ссориться.

— И ты с ними продолжаешь работать? — Фризе встал. Вопрос прозвучал риторически. На ответ рассчитывать было нечего и Владимир, не оглядываясь, пошел к двери.

Вместо автомата Берта привезла Фризе из Женевы золотой «Роллекс». Денег, полученных за выигрыш в чемпионате, хватало теперь и на такие дорогие подарки: государство перестало обирать спортсменов до нитки.

Состояние легкой эйфории, разнеженности не покидало Берту все эти дни — она даже из постели редко выбиралась. Часок–другой погулять по Москве. Отпуская Владимира на службу, где он готовил к сдаче свои дела, брала с него клятву: при первой же возможности улизнуть оттуда. Фризе не хотел портить ей настроение и на ее расспросы отвечал уклончиво и односложно. Но долго водить за нос свою подругу Владимиру не удалось. Даже у такой молодой женщины, если она не стопроцентная дура, интуиция развита много лучше, чем у мужчины.

Жили они в квартире Фризе — Владимиру не хотелось ненароком встретиться с прокурором. И не было у него уверенности в том, что Олег Михайлович не предпримет попытки поплакаться Берте на его несговорчивость. Поэтому он уговорил Берту временно обосноваться у него. Так бывало и раньше, только на этот раз Берта предупредила:

— Смотри, Володька! Если мне не будет очень скучно, я, может быть, останусь здесь насовсем. — Но Фризе, так решительно настроенный на женитьбу месяц назад, сейчас никак не отреагировал на ее намек. Тянул. Никак не мог избавиться от наваждения по имени Нина.

Однажды, среди ночи, приготовив по сочному бифштексу с жареной картошкой — путь домой из прокуратуры проходил теперь для Фризе через Центральный рынок — и глядя, с каким удовольствием Владимир управляется с ним, Берта сказала:

— Похоже, без меня ты сильно оголодал. Неужели она тебя так плохо кормила?

— Не кормила вовсе!

— Стерва. — Берта осуждающе покачала головой. — Превратила тебя в выжатый лимон и выбросила. Давай-ка, рассказывай, кто тебя заездил! Так могут затравить человека только друзья или коллеги. У тебя же веко дергается не переставая!

Фризе знал, что теперь Берта не успокоится, пока не выпотрошит его, но попытался сопротивляться.

— Кто из нас следователь?

— По особо важным делам — я! — сказала она нахально. — Чистосердечное признание облегчит твою совесть.

Когда Фризе закончил рассказывать, Берта притянула его к полной крепкой груди. Руками, которые славились тем, что могли без промаха забросить мяч в корзину с самой дальней дистанции. Сказала тихо:

— Какой же ты у меня молодец! Я и не надеялась, что ты когда-нибудь распростишься со своей дурацкой прокуратурой!

Такой реакции Фризе не ожидал. Освобождаясь из ее сильных рук, проговорил с обидой:

— Ты что, думаешь, я пойду воспитателем в детский сад?

— А что? Это идея. Рожу тебе двух девочек и двух мальчиков… — И неожиданно переменила тему: — Знаешь, в Швейцарии есть такие маленькие городки в горах… Загляденье. И маленькие виллы среди цветов.

— Разве у меня на Николиной горе хуже?

— Не хуже, милый. Но слишком близко от прокурора Олега Михайловича. — Берта внимательно смотрела на Фризе. В глазах светились любовь и участие. — Не обижайся, Володька. У тебя такое мученическое лицо, как у святого Себастиана на той картине. — Берта перевела взгляд на небольшое полотно эпохи кватроченто — «Мучения святого Себастиана», — висевшее напротив кровати. Фризе проследил за ее взглядом и вздрогнул. У мученика, действительно было его лицо.

Владимир соскочил с кровати и, не спуская глаз с картины, подошел к ней. Очень искусно, с большим тщанием на лицо святого Себастиана, пронзенного стрелами, наклеили вырезанное из фотографии и профессионально раскрашенное лицо Фризе.

Он стоял, не в силах отвести взгляд от картины.

— Володя, что ты там обнаружил? — спросила Берта. — Что-нибудь не так?

Фризе мог поклясться, что еще три дня назад картина была в полном порядке.

Ни разу за эти дни не сработала сигнализация.

Замки были не тронуты.

Берта отлучалась из дома лишь ненадолго.

Ночи они проводили почти без сна, в постели, рядом со святым.

Война продолжалась?

1991 — 1992гг.

Наводнение

1

Рано утром подполковнику Корнилову позвонил домой старший лейтенант Алабин из Василеостровского угрозыска.