Наводнение (сборник)

Около их столика остановилась крашеная блондинка со злым лицом. В руках она держала чашечку с кофе. Рука дрожала и кофе расплескался на блюдце.

— Господа, — произнесла она капризным голосом, — вы сюда поболтать пришли? Освободите даме место. — Перегаром от нее несло, как от винокуренного завода.

— Мы ждем заказ. — Фризе встал и подошел к барменше. Он заранее заплатил еще за пару чашек. Барменша улыбнулась ему и подала кофе.

— Во говнюки! — выругалась пьяная блондинка. — Будут сидеть, пока со стульями не срастутся. — Зубы у нее были мелкие, как у мыши, но в лице еще угадывалась былая красота.

— Предприятие «Харон» — как торт «Пралинэ» — многослойно. Я занимался кражами и на Степанкова случайно наткнулся. Выяснил — санитары не воруют. Получают большие бабки за свою непосредственную работу и за наводку. Это — один слой. Второй — боевики. Официально считаются телохранителями, экспедиторами, водителями. А между делом, по наводке санитаров, «берут» квартиры. Кроме похоронных забот в «Хароне» занимаются и внешнеторговыми операциями и биржевыми.

— И у вас есть показания свидетелей, вещественные доказательства?

Покрижичинский не ответил. Быстрым — словно только сморгнул — взглядом окинул маленький зал кафе, плеснул в чашки какой‑то жидкости из плоской блестящей фляжки. Фризе даже не успел заметить, откуда он достал фляжку, тут же исчезнувшую.

— Не пугайтесь, — улыбнулся майор. — Это хороший коньяк. Как профилактика против гриппа.

Кофе, и правда, стал ароматным и крепким. Покрижичинский выпил свой кофе одним глотком, как водку.

— Теперь о материалах дела. Их нет. И дела нет. То, чем я располагаю теперь, не больше чем сплетня. Говорю по слогам: сплет–ня. И вам тоже не дадут собрать никакой компромат. Не по сезону! Поверьте старому сыщику. Но если я вас не остудил — милости прошу.

Фризе почувствовал, как рука майора уперлась в его колено, глаза выразительно стрельнули вниз. Он осторожно протянул руку под стол и наткнулся на плотную пачку бумаг, схваченных тугой резинкой.

— В кармашек, в кармашек! Изучите дома, — пропел майор.

«С нервами у товарища не все в порядке, — подумал Фризе, пряча пакет в карман брюк. — Может быть, и от дела его отстранили по этой причине?»

— Вы не сомневайтесь в моих умственных способностях, — улыбнулся майор. — Манией преследования я не болен. Как ни парадоксально, эпоха такая. Вы заметили, сколько за последнее время было громких убийств? И все остались нераскрытыми. Перечислять, я думаю, излишне?

— Да, — согласился Владимир Петрович. — Я знаю, что вы имеете в виду.

Прощаясь около входа в метро, Покрижичинский сказал:

— Если мои заметки сгодятся, буду рад. Можете даже снять копии. Только не храните в служебном сейфе. — И неожиданно, дурашливо пропел: «Пошел козел в кооператив, купил козе презерватив». И подмигнул залихватски. В большой меховой шапке, в старенькой дубленке, он был похож на знаменитого полярника Ивана Папанина. Такого, каким его запечатлел фотограф на льдине.

КОЛЛЕКЦИЯ ДОЦЕНТА ГАРБУЗА

Когда Фризе пришел в прокуратуру, у него в кабинете опять сидел Ерохин и заряжал кофеварку кофе.

— Ты что, полицейский, переселился ко мне? Хочешь меня подсидеть?

— О нем заботятся, кофеек варят, а он недоволен.

— Я сегодня только тем и занимаюсь, что кофе пью.

— Вот–вот, а полицейский, напившись утром жидкого чая, бегает по городу, выполняя твое поручение.

— Важно не то, кто сколько бегает, а результат. Говорю по слогам: ре–зуль–тат.

— С Покрижичинский встречался! Чудной мужик, верно?

— Результат! — с нажимом повторил Фризе.

— Ты, Владимир, все‑таки молодец, — со вздохом признал Ерохин.

Он включил кофеварку, освободил хозяйское кресло, сам сел за пустующий стол напротив.

— Молодец, — повторил Дмитрий с завистью. — Меня такая хорошая мысль — поработать с домочадцами — не озарила. Но интуиции и мне не занимать! Представляешь, первый заход и в яблочко! А ведь у меня девятнадцать адресов в записной книжке.

— Не морочь мне голову! Нашел ты банку или нет?

— А что, по–твоему, в этом пакете? — Ерохин показал глазами на стандартный кулек, в которые продавцы обычно насыпают крупу или песок, в те редкие дни, когда эти продукты бывают в продаже. Фризе кулек этот заметил сразу, как вошел в кабинет, но решил, что Ерохин раздобыл где‑то пряников к кофе. Он любил пряники, особенно с повидлом.

— Ты оформил изъятие? — с тревогой спросил Фризе.

— Так точно, гражданин младший советник юстиции. С соблюдением всех процессуальных правил. Не то, что некоторые.

— Молодец. И протокол изъятия у тебя с собой? — Фризе не притрагивался к заветному кульку, боясь спугнуть удачу.

— Читай, — Ерохин вынул из кейса несколько листков бумаги, протянул Фризе. Быстро пробежав глазами протокол, Фризе спросил:

— Банку не полапал?

— Я‑то нет. А представляешь, как замусолил ее доцент Гарбуз? Ведь он целый день таскал ее в кармане — и на панихиде, и в крематории, и на поминках.

— Упаковал ее хорошо?

— Чего ты меня пытаешь?! — рассердился Ерохин. — Вот она перед тобой. Распакуй — убедишься.