Навои

— Кому ты говоришь такие слова?

— Вам! Если бы вместо вас пришел Рустам или Чингиз, я сказал бы им то же самое, — ответил Мумин-мирза и сел на землю, дрожа от гнева и отчаяния.

В глазах стоявших вокруг нукеров было сожаление и нежность. Многие из них переглядывались и тихо качали головами. Музаффар-мирза смущенно поднялся и, кивнув Туганбеку, удалялся. Старый, опытный боец, страстный любитель птиц и охоты, Мухаммед Бурундук Барлас подошел к благородному пленнику и почтительно погладив его по голове, сказал:

— Вы правильно говорили, мой царевич, вырастете — будете начальником большого войска.

Он приказал джигитам накормить и напоить мальчика.

Вечером Музаффар-мирза торжественно вступил о Астрабад. Чтобы Мумин-мирза не убежал, он велел заточить его в темницу и приставить к нему сильную охрану.

По случаю победы Музаффар-мирза устроил большой пир. Отличившимся джигитам царевич пожаловал богатую одежду и оказал всевозможные милости.

Через несколько дней из Балха пришли вести, что Хусейн Байкара жестоко разбил своего сына Бади-аз-Замана. Это известие очень обрадовало Музаффара Он послал гонца поздравить родителя с победой.

II

Спустя месяц Туганбек, по просьбе Музаффара-мирзы, отправился к государю с некоторыми поручениями. Хусейн Байкара находился в это время на берегах Мургаба. В самый день приезда в ставку Туганбек благодаря содействию Низам-аль-Мулька был принят государем в его шелковом шатре. Туганбек передал привет от Музаффара-мирзы и доложил просьбу царевича об увеличении причитающейся ему части доходов от Астрабадской области. Хусейн Байкара согласился удовлетворить желание любимого сына. Потом он поблагодарил Туганбека за услуги, — оказанные Музаффару-мирзе, и обещал пожаловать ему титул бека и обширные земли в Гератской области. Туганбек вышел от государя гордый и счастливый.

Вечером султан Хусейн устроил пир. В числе приглашенных был и Туганбек, который занимал на пиру одно из самых почетных мест. В огромном шелковом шатре, не уступавшем по величине дворцам в саду Джехан-Ара, шло веселое, радостное пиршество. Жареных гусей, перепелов обильно запивали вином. Пляски, шутки острословов, всевозможные развлечения не прекращались всю ночь и весь день. Хусейн Байкара сильно опьянел.

В сумерки приглашенные разошлись. Туганбек вышел из шатра с Низам-аль-Мульком и его сыновьями.

Вокруг поставленных в ряд шелковых шатров, перед которыми расхаживали есаулы, тускло поблескивали факелы. Низам-аль-Мульк был свеж и бодр, словно ничего не пил. Туганбек, хотя выпил много, как всегда, владел собой. Везир взял его под руку и повел большому шатру, стоявшему поодаль. Вокруг этого шатра расположилось множество караульных-евнухов. Туганбек, несколько смущенный, остановился входа.

— У Хадичи-бегим будет важное совещание, — шепнул ему Низам-аль-Мульк.

Хадича-бегим приветливо встретила Туганбека. Она осведомилась о здоровье сына и с интересом расспрашивала о событиях в Астрабаде, хотя была прекрасно о них осведомлена. Туганбек коротко изложил ей суть дела.

— Как же вы думаете поступить с этим недостойным пленником? — спросила Хадича-бегим, приглаживая пальцами поседевшие брови.

— Не знаем, — ответил Туганбек. — Сейчас он находится в Герате, в крепости Ихтияр-ад-дин. Мы отослали его туда с надежными нукерами.

— Негодяя, которым непочтительно обошелся с моим сыном, следует строго наказать. По моему мнению, его нужно убить. Отец хотел захватить Герат, сын — Астрабад. Нет, этого мы никогда не допустим! — гневно прошептала Хадича-бегим.

Глаза Туганбека удивленно раскрылись. Низам-аль-Мульк с лукавым видом молчал.

Сыновья Низам-аль-Мулька, которые после каждого слова царицы утвердительно кивали головой, оба разом воскликнули:

— Воля ваша!

Такое решение вопроса пришлось как нельзя более по душе Туганбеку. Действительно, не было лучшего средства зажечь гневом сердце Бади-аз-Замана и усилить вражду между отцом и сыном. А тогда и Туганбеку легче будет осуществить свои, планы.

— Где указ? — спросил Туганбек, наклоняясь к Хадиче-бегим.

— Получу его сегодня же ночью. Но выполнить его надо быстро, это должен сделать такой человек, как вы. Послать указ с первым попавшимся нукером не годится, гератцы, получив такое повеление, вероятно, постараются найти способ оттянуть казнь. Если об этом услышат эмиры, они могут спросить государя, в чем преступление Мумина-мирзы.

— Несомненно! Несомненно! — пробурчал себе под нос Низам-аль-Мульк.

— За такую услугу можно получить горы золота, — протяжно, как свирель, пропел старший сын Низам-аль-Мулька.

Туганбек мрачно посмотрел на него:

— Но не кончится ли это неприятностями?

— Что вы, что вы! — сказала Хадича-бегим с ужимкой старой распутницы. — Вы же поедете с приказом скрепленным печатью государя.

Простившись, с Хадичой-бегим, все вышли. Низам-аль-Мульк направился в свой шатер, Туганбек пошел в шатер его сыновей. Никому не хотелось ложиться.

— Государь, должно быть, не согласится, — сказал Туганбек.

— Приказ сейчас будет у нас в руках, — возразил Амид-Мульк. — Хадича-бегим так окрутила султана, что и описать невозможно.