Навсегда

— Мэтт… — растерянно срывается с моих губ. А сердце вдруг пропускает удар при звуке его имени.

Ласковые пальцы пробегаются по моему лицу, проводят по скулам, подбородку, мягко зарываются в волосы.

— Доверься мне, — шепчет Мэтт, осторожно касаясь губами моей щеки.

Я утихаю, внимая его поцелуям. И только сейчас осознаю, что мои пальцы всё это время впиваются в его плечи.

Я не хочу отталкивать его и точно знаю это. Но и никак не могу решиться согласиться. Ведь это неправильно?..

— Да, — неожиданно для себя выдыхаю, когда наши взгляды снова встречаются.

И с этим словом во мне зарождается уверенность. Будь что будет. Мне хочется испытать то, что обещают его глаза, прикосновения и поцелуи.

Всё равно это наша последняя ночь. И ничто не изменит мою решимость сбежать.

Мысли путаются, исчезают, превращаются в ощущения — я тону в уверенном, жадном и смелом поцелуе. Получив долгожданное согласие, Мэтт явно не собирается больше сдерживаться, насыщаясь моими губами и даря всё более острые ощущения. Я бездумно вожу руками по его спине, растворяясь в ласках.

Низ живота горит, внутри завязывается дурманящий узел.

Поцелуи покрывают мне шею, заставляя дрожать. Нежные касания губ и языка периодически меняются страстными, несдержанными, всё сильнее распаляя меня.

Я даже не возражаю, когда его рука скользит с груди ниже, проводит по животу, забираясь под нижнее бельё. Непроизвольно поддаюсь движениям Мэтта, хочу их и не скрываю этого. С каждым разом это только усиливается.

Он ненадолго отстраняется, чтобы избавить меня от лишней одежды. При этом движении ко мне возвращается небольшое волнение — без прикосновений и близости Мэтта смелость отступает. Но ощущения не длятся долго. Словно почувствовав их, он снова увлекает меня в поцелуй — нежный, долгий.

Я тут же поддаюсь, где-то на задворках подсознания удивляясь, как всё-таки обезоруживающе на меня действуют его даже самые бесхитростные ласки. Ведь не помня себя, чуть ли не сразу обхватываю его за шею, отвечаю на поцелуй, позволяю раздевать.

Наши губы сминают друг друга в спонтанном созвучии чувств. Лёгкий холодок по телу от неожиданного отсутствия одежды быстро сменяется жаром.

Его прикосновения, ласки, даже самые развратные, поцелуи — всё это теперь желанно, даже необходимо. Запрокидываю голову назад, поддаваясь навстречу Мэтту всем телом. Не знаю, что он со мной творит, но не хочу, чтобы это прекращалось. И мне не стыдно.

Я дрожу, задыхаясь от удовольствия, жадно растворяюсь в происходящем до тех пор, пока вдруг не чувствую — действия Мэтта меняются. Он всё более жёстко прикасается, сжимает почти до синяков, поцелуи всё сильнее напоминают укусы. Кажется, «муж» забывается и действует гораздо грубее, чем в прежние моменты несдержанности. Это больше не похоже на любовь и нежность — скорее, потребность удовлетворить какое-то животное чувство. Даже не страсть…

И, хотя тело всё равно реагирует на его близость, боль преобладает. Обида — тоже. Я уж точно не хочу, чтобы со мной так обращались.

Зову его по имени. Тихо, неуверенно. Мэтт едва ли обращает внимание, резко раздвигая мне ноги.

— Мэтт! — тогда кричу я, чувствуя, как страх нарастает почти до паники. — Ты делаешь мне больно!

Мой испуганный, почти отчаянный возглас всё же доходит до цели — Мэтт замирает, а потом смотрит на меня ошеломлённым, почти диким взглядом, в котором постепенно проявляется понимание происходящего.

Он быстро оглядывает меня, видимо, проверяя, как далеко зашёл. Я тут же ищу руками одеяло — хочется прикрыться. Кажется, Мэтт это понимает — отворачивается, встаёт с кровати.

— Прости, — коротко говорит он, хотя явно не ждёт, что я действительно это сделаю.

По крайней мере, в этом почти ровном тоне всё-таки слышится злость на себя.

— Чёрт, как не вовремя, — не обращаясь ко мне, выдыхает Мэтт.

Некоторое время он сидит за комнатным столом, зарывшись в свои волосы обеими руками, в каком-то немом отчаянии. Похоже, стыдится произошедшего. Но моменты слабости длятся недолго — Мэтт отстранённо встаёт, быстро сжимает кулаки и тут же разжимает, явно пытаясь взять себя в руки. И решительно бросает:

— Мне надо уйти.

Не дожидаясь ответа и едва ли нуждаясь в нём, Мэтт резко выходит.

А я сажусь, отрешённо глядя вперёд, на одну точку, которая расплывается перед глазами. Вдруг становится понятно, что всё дело в сущности мужа. Сегодня я столкнулась с проявлением этого, причём вот так ярко и напрямую.

А ещё… Мэтт сейчас пошёл убивать кого-то. Интуитивно я чувствую это. Да что там — почти знаю наверняка.

Страх сковывает тело, бежит по крови, стучит в висках, разбивает сердце. Мне хочется кричать, но невозможно выдавить ни звука. Губы не слушаются, в горле пересыхает.

Я просто падаю на кровать. Лежу так некоторое время, глядя в потолок. И вдруг вздрагиваю, снова увидев лицо Мэтта так чётко, словно это реальность. Мотаю головой, и пугающий мираж развеивается. Но легче не становится. Я закрываю глаза, но и это не помогает. Передо мной всё равно предстаёт всё, о чём хочется никогда не вспоминать.

Что вообще на меня нашло чуть не отдаться ему? И вот последствия.