Navsegda

После того, как официант ушел, я продолжила прерванный разговор:

40

— Не могу. Ладно. Я не знаю этого наверняка, но ни один мужчина не говорил мне

о том, что он это сделал.

— Понятное дело. Только идиот в этом признается. Сразу видно, как сильно ты мне

нравишься. Мне нужно взять себя в руки.

— Нет, нет. Пожалуйста, не делай этого. Это так приятно.

— Приятно так нравиться? — Бен взял кусок хлеба, разломил его пополам и

запихнул в рот целую половину.

Он купил ради свидания со мной новую рубашку, однако есть культурно при мне

явно не собирался. Если он и хотел показать себя с самой лучшей стороны, то при этом

всё равно решил оставаться самим собой.

— Так нравиться, да. И чувствовать то же самое в ответ. Если сказать точнее:

нравится тому, кто так сильно нравится тебе.

— У тебя есть такое чувство, что у нас с тобой всё происходит слишком быстро? —

спросил Бен.

Меня неприятно кольнули его слова. Я думала о том же самом и даже обсуждала

это с Анной, но если Бен чувствует, что между нами всё слишком быстро завертелось,

то… Я не понимала, чего боюсь. Я знала лишь то, что если наши отношения и

развиваются слишком быстро, то я не хочу их замедлять.

— Оу. Эм. Ты так думаешь? — Я взглянула на него поверх бокала с вином,

стараясь, чтобы мой голос звучал беззаботно. Кажется, у меня это получилось.

— Вообще-то, нет, — спокойно ответил Бен, и я почувствовала облегчение. — Мне

кажется, мы с тобой просто… Да, наши отношения развиваются быстро, но с такой

скоростью, которая устраивает нас обоих. Я прав?

Я кивнула, и он продолжал:

— Вот. Поэтому я не вижу в этом никакой проблемы. Просто я хотел убедиться в

том, что не слишком напираю на тебя. Я не хочу пугать тебя шквалом своих чувств.

Говорю себе притормозить, но продолжаю так себя вести. Обычно я ненавязчив и

сдержан, но с тобой… я совсем другой.

Я таяла, как масло в микроволновке. У меня не было сил ни что-то строить из себя,

ни прятать чувства, которые не стоит выдавать столь рано.

— Мы сошли с ума? — спросила я Бена. — Ты не похож ни на кого, с кем я когда-

либо встречалась. Я думала о тебе весь день. Я… едва знаю тебя, но уже страшно скучаю.

Безумие какое-то, правда? Я не знаю тебя. Наверное, я боюсь того, что мы так быстро

воспламенимся, что вместе сгорим. Что у нас будет яркий, но скоротечный роман.

— Как сверхновая?

— Ммм?

— Звезда. Энергия, высвобождаемая при ее взрыве, равна всей энергии, излученной

солнцем за миллиарды лет. Она может быть ярче целой галактики, однако через пару

месяцев умирает.

— Да уж, — рассмеялась я. — Почти это я и имела в виду.

— Думаю, твои опасения оправданы. Я не хочу, чтобы мы своей спешкой

разрушили наши отношения. Вряд ли это возможно, но лучше поостеречься, чем потом

сожалеть. — Он замолчал, жуя и раздумывая. Когда же Бен прожевал хлеб, оказалось, что

он придумал план. — Как тебе такая мысль. Давай установим срок в… скажем, в пять

недель. Мы можем встречаться сколько нашей душе угодно, но не будем переводить наши

отношения на следующий уровень. Не будем напрягаться и забегать вперед. Давай просто

веселиться и наслаждаться компанией друг друга, не тревожась о том, быстро или

медленно развиваются наши отношения. И тогда по прошествии этих пяти недель станет

ясно, сошли мы с ума или нет. Если в конце этого срока у нас будет полное

взаимопонимание, то это здорово. Если же мы сгорим или не станцуемся, то будем

радоваться, что потеряли всего лишь пять недель.

— Не станцуемся? — засмеялась я.

41

— Не смог подобрать другого слова.

Я хохотала, а Бен в легком смущении смотрел на меня.

— Я с десяток слов могу подобрать, — отсмеявшись, сказала я и тут же вернулась к

предмету нашего разговора: — Окей. Не продвигаемся вперед. Не паникуем из-за того,

что наши отношения развиваются слишком быстро. Просто радуемся жизни. Звучит

здорово. И никаких сверхновых.

— Никаких сверхновых, — улыбнулся Бен, и мы пожали друг другу руки.

На некоторое время повисло молчание, которое прервала я:

— Мы впустую тратим наши пять недель на молчание. Мне нужно узнать о тебе

как можно больше.

Бен взял еще один кусок хлеба и намазал его маслом. Я радовалась тому, что между

нами спала напряженность. Бен настолько расслабился, что может теперь сделать себе

бутерброд.

— Что ты хочешь знать? — спросил он, откусив хлеб.

— Твой любимый цвет?

— Ты именно это горела желанием узнать?

— Нет.

— Тогда спроси то, что тебя действительно интересует.

— Всё, что угодно?

Он картинно раскинул руки:

— Всё, что угодно.

— Сколько у тебя было женщин?

Бен усмехнулся уголком рта и небрежно ответил:

— Шестнадцать.

В его голосе не было ни бахвальства, ни извинения. Циферка была выше, чем я

ожидала, и на секунду в моем сердце вспыхнула ревность. Я завидовала тем женщинам,

которые знали его так, как пока еще не знала я. Женщинам, которые в каком-то смысле

были ближе ему, чем я.

— У тебя? Сколько было мужчин? — спросил он.