Навсегда разделенные

— Элси, — покачал головой Бен и жалобно, по-детски, продолжил: — Когда я сказал, что этот пес нуждается в доме, я не был до конца честен в своих чувствах.

— Не был? — притворно поразилась я.

— Да, Элси. Не был. И я думал, ты это знаешь.

— Я этого не знала, — покачала я головой.

— Я хочу эту собаку, черт побери! И не хочу, чтобы ее забрал кто-то другой. Мы должны взять ее сегодня!

До этой минуты мы шутили, но сейчас у меня возникло ощущение, что если я скажу, что готова взять пса, то не успею оглянуться, как Бен уже оденется и будет ждать меня в машине.

— Мы не можем завести собаку, — засмеялась я. — Где она будет жить?

— Здесь. Она будет жить здесь, и я буду за ней ухаживать.

— Здесь? В моем доме?

— Ну не могу же я держать ее у себя! Там помойка!

— Значит, на самом деле, ты собираешься посадить собаку мне на шею, чтобы ты мог с ней играть.

— Нет, я буду заботиться о ней вместе с тобой, и это будет наша собака.

— Ты жульничаешь. Это… это изменит наши отношения. Сильно. Я о том, что…

Бен засмеялся. Он прекрасно видел, что я занервничала. Разговор коснулся совместного проживания, и я горела желанием обсудить эту идею. Я до такой степени желала этого, что страшно смущалась и изо всех сил скрывала это.

— Ладно. — Бен обнял меня одной рукой, другую заложив себе за голову на подушку. — Я не буду говорить об этом весь день. Но если Бастера до завтра не заберут, то мы обсудим этот вопрос?

— Бастера? Ты хочешь назвать собаку Бастером?

— Это не я его так назвал. Это в объявлении сказано, что его так зовут. Если бы имя выбирал я, то мы бы назвали его Соник¹¹. Потому что это потрясное имя.

— Ни за что не заведу собаку по имени Соник.

— Ладно. А как тебе Сорвиголова?

— Сорвиголова?

— Ивел Книвел?¹²

— В итоге, ты бы стал просто звать его Ивелом. Для краткости. И это было бы ужасно.

Бен снова засмеялся.

— Только не говори мне, пожалуйста, что хочешь назвать собаку Пушком или Печенькой?

— Если бы я завела собаку, то сначала посмотрела бы на нее, а потом уж называла. Нужно же учитывать ее характер или внешность. Понимаешь?

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты самая скучная женщина на планете? — улыбнулся Бен.

— Теперь сказал. Сколько сейчас времени? Нам скоро с Анной встречаться.

— Без пятнадцати шесть, — ответил он.

— Ой! — Я выскочила из кровати и впрыгнула в джинсы. — Мы уже опаздываем!

— Мы встречаемся в шесть? — спросил Бен, не двигаясь с места. — Она всегда опаздывает.

— Да! Да! Но мы-то должны прийти вовремя! — Я зашарила по постели в поисках лифчика. Мне не нравилось, как моя грудь смотрится с определенных ракурсов, поэтому я скакала по комнате, прикрыв ее одной рукой.

Бен поднялся:

— А может нам проверить, придет ли вовремя она сама?

Я уставилась на него, замерев на мгновение.

— Что? Нет. Мы уходим сейчас же!

— Окей, — рассмеялся Бен. — Мы будем там в пять минут седьмого.

Он надел штаны и набросил рубашку. И всё. Он уже готов был идти, когда я совершенно к этому была не готова.

— Ладно! Ладно! — Я побежала в ванную посмотреть, не оставила ли лифчик там. Бен последовал за мной, чтобы помочь. Найдя лифчик первым, он кинул его мне.

— Не прикрывай грудь из-за меня. Я знаю, ты считаешь, что она некрасиво смотрится, когда ты наклоняешься, но это не так. Так что в следующий раз, детка, дай ей свободу.

Я потрясенно вытаращилась на него:

— Ты ужасно странный.

Он приподнял меня с такой легкостью, будто я весила каких-то пару кило. Посмотрел на меня и поцеловал в ключицу.

— Я странный, потому что люблю тебя?

Наверное, он был так же шокирован своими словами, как я.

— То есть, люблю твое тело. — Бен поставил меня на пол. — Я это имел в виду. — Он слегка покраснел.

Я нашла и надела рубашку. И улыбнулась ему, как ребенку, умильно запрятавшему мои ключи от машины.

— Ты не должен был этого говорить, — поддразнила я Бена, крася ресницы.

— Забудь об этом, пожалуйста! — Он уже стоял у двери в ожидании меня.

— Не думаю, что у меня получится об этом забыть, — ответила я.

Когда мы сели в машину, Бен продолжил:

— Я, правда, очень извиняюсь. У меня просто выскочило это изо рта. — Он завел машину.

— Ты нарушил договоренность!

— Я в курсе! Я и так не знаю куда себя деть от смущения. Просто… — Бен умолк, выехав на дорогу. Он делал вид, что полностью сосредоточен на вождении, но я чувствовала, что все его мысли заняты другим.

— Просто что?

Бен вздохнул, вдруг разом посерьезнев.

— Я установил срок в пять недель просто потому, что боялся слишком рано признаться тебе в любви, а потом сгореть от смущения, не услышав в ответ того же. И вот теперь я… я ждал все эти дни, чтобы сказать тебе и… и всё равно сказал слишком рано, и ты не ответила тем же, и я сгораю от смущения. — Он пытался обратить это в шутку, но его слова не были шуткой.

— Хей. — Я взяла его за руку.

Бен остановил машину на красный цвет светофора. Я развернула к себе его лицо и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я тоже тебя люблю. И влюбилась, наверное, раньше тебя. И почти весь месяц ждала, чтобы тебе об этом сказать.