Навсегда разделенные

Если честно, я вообще забыла и о его маме, и о своих родителях. Мне пришла в голову мысль пригласить Анну, как подружку невесты, но я тут же ее отбросила. Мне никого не хотелось видеть на нашей с Беном свадьбе. На ней должны были быть только я и Бен, вместе. Ну и тот, кто будет скреплять наш брак.

— Ты не хочешь пригласить Анну или еще кого? — спросил Бен.

Мне не понравилось, куда повернул разговор. Этот поворот грозил привести к другому — на шоссе, — что в свою очередь приведет к повороту и в женитьбе.

— Нет, — ответила я. — Мне казалось, мы решили, что на свадьбе будем только мы.

— Решили. То есть, нет, ты так решила. — Это не прозвучало обвинительно, но вызвало у меня защитную реакцию. — Я просто подумал, что слишком рьяно подошел к вопросу женитьбы. Я должен сначала рассказать об этом маме. Если она узнает об этом потом, это разобьет ей сердце.

— Почему?

— Потому что ее не будет на свадьбе. Ее единственный сын женится, а ее не будет рядом. Я даже не знаю.

Этого-то я и боялась. Я вдруг почувствовала себя так, будто от меня ускользает вся моя будущая жизнь. Я была обручена всего лишь четыре часа, но в эти четыре часа увидела свою жизнь такой, какой хотела, чтобы она была. За проведенное в машине время я успела помечтать и о том, какой будет предстоящая ночь, и о том, каким будет завтрашний день. Я уже жаждала их всей душой. Я так много раз проиграла в голове, как всё будет, что будто всё это уже пережила. Мне не хотелось терять то, чем я уже почти обладала. Если бы Бен позвонил своей маме, то сев в машину, мы бы не поехали в Неваду. Сев в машину, мы бы поехали в округ Ориндж.

— Не понимаю. Это из-за… — начала я, но не знала, как закончить. — Это из-за тебя и меня? Ты хочешь сказать, что не хочешь этого делать?

— Нет! Я просто… может, нам не стоит делать этого прямо сейчас?

— Невероятно. — Я собиралась остановиться, но слова продолжали выскакивать изо рта: — Я не заставляла тебя делать мне предложение. И не я предложила жениться сегодня. Ты сам этого захотел! Я месяцы твердила тебе, чтобы ты рассказал о нас маме! Так какого хрена я сижу в двух часах езды от Лас-Вегаса в гребаном Бургер-Кинге? Объясни это мне!

— Ты не понимаешь! — расстроенно воскликнул Бен.

— Чего я не понимаю? Чего я из всего этого не понимаю? Ты сделал мне предложение. Я ответила: «да». Я предложила пожениться в тайне. Ты ответил: «да». Мы сели в машину, находимся на полпути к Неваде, и ты вдруг всё отменяешь, вешая мне на уши лапшу. Не пудри мне мозги!

Бен покачал головой.

— Я и не жду, что ты поймешь меня, Элси.

Наши громкие голоса привлекли внимание, поэтому Бен встал из-за столика, и мы направились к выходу из закусочной.

— Что всё это значит? — закричала я, в бешенстве толкая дверь, словно это она была во всем виновата.

— Это значит, что у тебя нет семьи! — развернулся ко мне Бен. — Ты даже не пытаешься наладить отношения с родителями. Ты не понимаешь, что я чувствую к маме.

— Ты так шутишь?

Мне не верилось, что он мог сказать такое на полном серьезе. Если бы я могла вернуться во времени назад, то остановила бы его, не дав произнести этих слов, и мы бы спокойно продолжили жить дальше.

— Нет! Не шучу. Ты не понимаешь.

— О нет, Бен, я понимаю. Я очень хорошо понимаю. Я понимаю, что ты — трус, у которого не хватило храбрости сказать своей матери, что он с кем-то встречается, и который теперь перекладывает свою вину на меня. Вот что я понимаю.

— Всё совсем не так, — ответил Бен, но как-то вяло, безропотно.

— А как?

— Может, сначала сядем в машину?

— Не сяду я с тобой в машину, — заявила я, скрестив руки.

На улице было прохладно, а кофта осталась на переднем сидении, но я предпочитала замерзнуть.

— Пожалуйста, давай не будем устраивать здесь сцену. Я не говорю, что мы не должны жениться. Я хочу жениться на тебе. Я просто… хочу сначала сказать об этом маме. Нам же некуда спешить.