Навсегда с бессмертным(ЛП)

Андерс продолжал гладить ее руку. Это был не пустой дом. Игорь и его босс, должно быть, опустошили комнаты, которыми они не будут пользоваться. Но они не сказали Валери, что пожилая пара, которой принадлежало это место, была убита и оставлена гнить в соседней комнате за комнатой, где была ее клетка. Не было нужды вызывать у нее кошмары похуже.

– На столешницах ничего нет? – нахмурившись, спросил Грег. – А как насчет холодильника? Были ли там магниты с записками, или почта, или…

– Нет. Ничего не было, – заверила его Валери.

– Ладно, – сказал Грег. – Ты уходишь из кухни. Что ты видишь?

– Холл такой же пустой, как кухня, а потом мы поднимемся по лестнице.

– Ты, должно быть, проходила мимо комнат по пути к лестнице. Видела что-нибудь в них?

– Возле дверей ничего не было, и это все, что я видела, – сказала она и напомнила ему. – Моя голова была опущена.

– Ладно, ты поднимаешься по лестнице. Что ты видишь наверху?

Я подняла голову, когда мы поднимались по лестнице, и мы оказались в другом коридоре. Там синий ворсистый ковер. Боже, ненавижу ворсистый, – добавила она с отвращением. – Все становится грубым и спутанным.

Грег слабо улыбнулся. – Что-нибудь еще?

– Обшитые панелями стены, дешевый фальшивый портрет эпохи Возрождения, а он поворачивает меня налево и ...

– Портрет эпохи Возрождения? – резко перебил Грег.

Валери с любопытством открыла глаза. – Да. Но это была плохая подделка, уродливая и грязная.

Глаза Грега сузились. – У Маргарет есть портреты ее самой и ее детей на протяжении веков. Она заботится о них, регулярно их чистит и подкрашивает и так далее, когда краска начинает темнеть или трескаться, но если ваш изгой этого не сделал, картина может выглядеть грязной и дешевой.

Ее брови поползли вверх. – Ты думаешь, это его портрет?

Вместо ответа Грег вопросительно посмотрел на Люциана. – Большинство бессмертных держат свои портреты?

– Некоторые, – признал он. – Тогда не было камер, и портреты были единственным способом захватить воспоминания. «Но это может быть и дешевая подделка», – подумала Валери. «Что-то, что оставили предыдущие владельцы».

– Они вынесли из кухни все, что принадлежало предыдущим владельцам. С чего ты взяла, что они что-то оставили в доме? – спросил Грег.

Люциан поднял брови. – Хорошая точка. Полагаю, это может быть он. Это объясняет, почему он хотел вернуть женщин. Они могли бы описать его портрет.

– Но никто из остальных не упоминал об этом, не так ли? – спросил Андерс. До этого никто не говорил ему о портрете.

– Нет, – признал Люциан.

– Но остальные были одурманены, вероятно, из-за этого они шатались на ногах и смотрели под ноги. Валери не была накачана наркотиками и искала оружие, чтобы облегчить ей побег, – заметил Грег. Однако он не был уверен, что один из них не поднял глаз. По крайней мере, не заглянув в их воспоминания. Чтобы сделать это, он должен был поймать их.

Андерс нахмурился. «Это не предвещало ничего хорошего для захваченных женщин. Если он взял их только для того, чтобы проверить их воспоминания и убедиться, что они никому не расскажут о портрете, тогда у него не было причин оставлять их в живых. Его план мог заключаться в том, чтобы захватить и убить каждую из женщин, а затем перейти на новые, более безопасные пастбища».

– Верно, – согласился Грег.

Андерс поднял глаза и увидел, что психолог обращается к нему. Он прочитал его мысли, понял он с раздражением.

– Но это значит, что есть и хорошие новости, – продолжал Грег. – Если он беспокоится о портрете, то потому, что кто-нибудь может его узнать.

– Возможно, но Игоря пока никто не узнал, – заметил Андерс.

Грег пожал плечами. – Возможно, он новенький. Новый обращенный, которого изгой взял к себе, чтобы ухаживать за женщинами и делать более неприятную или тяжелую работу, которую он не хочет делать. – Он сделал паузу, чтобы осознать это, а затем добавил: – Но сам он может быть более узнаваемым ... особенно, если он был здесь некоторое время и имел достаточно богатства и власти, чтобы позволить себе портрет. Я подозреваю, что это не дешево.

– Да, – согласился Люциан и посмотрел на Валери. – Опишите портрет. Ты сказала, что Ренессанс. Ты уверена, или это только догадка?

– На шее у него был такой же пушистый воротник, как у королевы Елизаветы, – сказала она.

– Раффы, - сказал Люциан. – Они появились в конце Ренессанса. Шестнадцатый век. Что еще?

Валери заколебалась, потом прикусила губу и закрыла глаза. – Меховой воротник, темная одежда, может, халат или что-то в этом роде, но только от плеч.

– Лицо, Валери, – мягко сказал Андерс.

Она покорно вздохнула, а потом ее лицо исказилось. Он не мог сказать, было ли ей больно или она действительно напряженно думала. – Борода и усы, большие уши, жалкое выражение лица.

– Тогда все выглядели несчастными, – весело заметил Андерс.

– Да, но я не помню, чтобы на его лице была растительность, – сказала она, смущенно поднимая руку к шее и открывая глаза.