Навсегда твоя

Я не договариваю, вздрогнув от звука громко захлопнувшейся входной двери, донёсшегося через открытое окно, и разворачиваюсь на месте, чтобы увидеть тяжело шагающего к машине отца Славы. Мужчина, прежде чем сесть в машину, оглядывается на дом, холодным взглядом ощупывает окна и останавливается на моём лице. Меня передёргивает от страха, а дядя Свят, тут же потеряв ко мне интерес, забирается в салон машины.

Глава 11

Наши дни…

После ежедневной конной прогулки я направляюсь в сад, где сейчас должны гулять мой сын и Зоя.

Я не спала почти всю ночь, размышляя над тем, как уговорить Славу покинуть этот дом. Не за чем ему "докапываться до истины", потому что она ему не понравится. Возможно, из-за неё он и возненавидит меня по-настоящему. Ещё страшней думать об обратном. Потому что будущего у нас нет. Последнее, что я хочу – это, чтобы Слава утонул в ненависти к своему отцу окончательно.

Ему необходимо отпустить и его, и… меня.

Вот только как это донести до него?

Впрочем, все мысли в моей голове рассеиваются, стоит мне увидеть неожиданную картину в саду… Зои рядом нет. Зато рядом с моим сыном есть Слава.

Моё сердце, остановившись на целое мгновение, набирает обороты, как лопасти взлетающего вертолёта. Я сама – замираю на месте, словно вросла корнями в землю, как яблоня рядом, и наблюдаю за происходящим, пока меня никто не видит.

Слава выглядит так, словно не ожидал, что его оставят наедине с ребёнком и не то, чтобы приветствует эту необходимость, из чего я делаю вывод, что Зоя их оставила вдвоём специально. Я с ней ещё поговорю на эту тему… Митя же удивляет меня тем, что абсолютно расслаблен в компании незнакомого человека, перебирая на лавке рядом с ним свои рисунки и что-то лепеча себе под нос на своём языке. Мой мальчик всегда стеснялся посторонних! А сейчас… Возможно, запомнил случай с ездящим по полу стулом? Не может же он…

Сердце болезненно сжимается, и я зажмуриваюсь, не позволяя глазам слезиться. Но всего на секунду, потому что следом слышу от Мити:

– Ма-ма!

На колени Славы ложится альбомный листок, очевидно, с моим портретом. Он не охотно всматривается в рисунок, сделанный детской ручкой, и, словно не в силах удержаться, смеётся!

– Да! Твоя мама ещё только училась ездить верхом, – посмеиваясь, поясняет Слава, – и однажды свалилась в болото. Вот, она выглядела так же.

Митя, взвизгнув, звонко смеётся вместе со Славой, и хлопает в ладоши. Мой бывший друг долго всматривается в малыша, а затем поворачивается на месте к рисункам и предлагает с азартом:

– Показывай, какой ещё компромат есть на твою маму.

Я не выдерживаю. Делаю шаг в сторону, опираюсь спиной о ствол дерева и поднимаю глаза к небу. Больно. Очень.

Если ему всё рассказать? Он поймёт? Поможет? Или я сделаю только хуже? Где взять гарантии, что Слава не пострадает? Или хлеще того, где взять гарантии, что ему есть дело до нас с Митей?

То, что они сейчас смеются, то, что нашли общий язык, ничего не значит, верно? Для Славы. Для меня же это, словно нож по едва затянувшимся ранам… А для Мити?

И тут я слышу вопрос Славы:

– А как же папа? Почему у тебя нет ни одного рисунка нашего папани, пацан?

Я смотрю на Митю: он замер на месте, явно озадаченный вопросом, но уже в следующее мгновение пожимает плечиками, выуживает из кипы листков другой рисунок и объявляет:

– Зёя!

Господи! Как? Как я буду объяснять ребёнку ситуацию в его семье, когда придёт время? Когда он начнёт задавать осознанные вопросы? Почему я никогда об этом не задумывалась? Мне придётся лгать всем вокруг всю жизнь?!

Всё, довольно!

Я выхожу из своего укрытия, твёрдо намереваясь закончить эту нелепость.

– Где Зоя? Почему она оставила Митю одного? – строго вопрошаю я, пока мой сын радостно бежит ко мне. Я поднимаю его на руки, прижимаю к груди, но он тут же выворачивается, чтобы вернуться обратно:

– Лисунки!

Приходится отпустить его, а Слава тем временем информирует меня:

– Ну… Не одного, а Зоя… Зоя срочно захотела в туалет, раз уж я пришёл. Как прокатилась? – укладывает он локти на спинку лавки. – Тут мой братик мне кое-что показал… Выходит, ты не один раз ныряла в болотце?

– Иди ты, – не сдерживаю я улыбки в ответ на его совершенно обезоруживающую ухмылку.

– Ох, ты уже здесь! – спешит к нам Зоя. – А я тут… Хорошо, что Слава… Пойдёшь в душ или посидишь с нами?

– Посижу с вами, – сужаю я на неё глаза с намёком, что моё доверие к ней небезгранично.

Она понимает и, пожав плечами, старается не смотреть мне в глаза:

– Митюш, на качельке покачаться не хочешь? Пойдём, мой хороший.

Митя с радостью берёт её за руку и спешит вслед за ней к игровой площадке, я же сажусь на лавку к Славе, предварительно собрав рисунки и уложив их после себе на колени.

– Что тебя привело сюда? – спрашиваю я у бывшего друга.

– Ничего конкретного, – безразлично дёргает он одним плечом, а затем кивает на рисунки: – А пацан-то в тебя пошёл, тоже любит рисовать. Кстати, что у тебя с учёбой? Взяла академ?

– Нет. Перевестись на бюджет не удалось, пришлось бросить институт.