Навстречу белому медведю

Бритнев придумал сделать у парохода срезанный нос. Ну, почти как у сегодняшних ледоколов! «Пайлот» этим срезанным носом наползал на лёд и ломал его. Лёд, конечно, был не самый толстый, так и пароход-то… Ой, да какой пароход – пароходик! Всего 26 метров в длину, а мощность меньше, чем у сегодняшнего старого жигулёнка. Но ведь 27 лет ходил исправно!

А потом, уже в 1899 году, построили настоящий ледокол с железными бортами, с двигателем в 9000 лошадиных сил. По тем временам это была мощность! Назвали его «Ермак». В честь мужественного казака Ермака Тимофеевича. Он первый с дружиной Сибирь осваивал.

Так и ледокол «Ермак» первый по-настоящему осваивал льды.

Придумал его известный адмирал Степан Осипович Макаров. Ходил «Ермак» во льдах Балтийского моря, Финского залива и в арктических льдах бывал. И в войне с фашистами участвовал, даже награды военные имеет.

И что интересно: как пароход, ломающий лёд, он был вторым после «Пайлота», но как настоящий ледокол – первым!

И прожил «Ермак» не пароходную, целую человеческую жизнь – 64 года! Может, тогда железо было крепче? Так сейчас на ледокол надевают ледовый пояс из бронированной стали…

Ну, не знаю. А может, хотел дожить до первого атомного ледокола «Ленин». А когда увидел его, подумал: «Ну, теперь и на покой можно!»

В кресле

Сижу в высоком капитанском кресле на правом крыле мостика.

Вообще-то на мостике три дублирующих пульта управления – слева, в центре и справа – и два высоких капитанских кресла по краям или, как говорят, по крыльям мостика.

Вахтенные старпомы обычно стоят на левом пульте, а правый вместе с высоким креслом свободен.

Я спросил разрешения у старпома сесть в правое кресло. Спрашивать непременно надо, пусть даже капитан и не садится в кресло, пусть капитана даже нет на мостике…

Ну вот, высоко сижу, далеко гляжу, оторваться не могу.

Подошёл главный механик:

– Да что это вы всё смотрите? Что там интересного? Однообразно всё.

Для человека, тридцать лет знакомого с Арктикой, может, и однообразно… Но я подозреваю, что главный механик, влюблённый в Арктику, задал этот вопрос с провокационной целью и услышал то, что хотел: мои восторги!

А в самом деле, даже ровные ледовые поля всё время разные. Ровные, ровные, вдруг торосы, или медвежий след, или трещина зазмеится впереди ледокола.

Я смотрю и пытаюсь угадать, где следующая трещина появится, куда пойдёт: влево, вправо? Смотрю на лёд, смотрю, где он слабее, где старые трещины, там и новая будет. И ведь угадываю! Научился. Я бы, наверное, и ледоколом мог сам рулить запросто. Ага, размечтался! Мореходку сначала закончить надо да палубным матросом поработать. Тогда доверят штурвал!

Уж если на велике кататься надо сначала научиться, то чтоб управлять атомным ледоколом и подавно!

Морской волк

Мне как-то подумалось вот о чём: я уже в стольких морях побывал, что могу называть себя морским волком.

Вот считайте сами: Азовское море, Чёрное, Каспийское, Средиземное, Балтийское, Белое, Баренцево, Карское и даже Северный Ледовитый океан! Ну, чем не морской волк?

Вы скажете небось:

– Ну, дядя, расхвастался!

Ага, расхвастался. А что? Имею право, это же правда – восемь морей и один океан!

Настоящие моряки в море не плавают, а ходят. Про меня можно сказать, что в Азовском, Чёрном и Средиземном морях я не ходил, а плавал – туристом на прогулочных корабликах. Зато в остальных – ходил.

От Балтийского моря на сухогрузе «Балтийский-107» по Неве, Ладоге, Свири, Шексне, Онеге, по Волге, Каспийскому морю дошёл до Баку. Целая эпопея!

В остальных морях был на ледоколах. Даже в нашем Белом море ходил на судне ледового класса – «Кандалакша». Правда здорово звучит, когда по радио объявляют:

«К причалу морского торгового порта Кандалакши пришла „Кандалакша“».

Кто не знает, о чём речь, не поймёт. Но мы-то знаем!

Но больше всего я побывал в Баренцевом море – пять раз! Хоть оно и суровое, студёное и штормит часто, всё равно как родное стало мне Баренцево море.

И в этот раз только я вышел на палубу в Баренцевом море, сразу узнал и море, и чаек. Наверное, внутренней памятью, по внутренним ощущениям.

Но, конечно, морским волком я называть себя не буду. Не хочу, чтоб моряки-ледокольщики перестали меня уважать. И любителем моря не хочу быть. Вон есть любители «мороженых-пирожных», любители селёдки с луком… И знатоком – тоже не годится: не так-то много я знаю о кораблях, не так-то много прошёл по морям. А вот человеком, увлечённым морем, назвать меня можно. Как вы думаете?

Рулевой

Мне очень нравится смотреть, как работает рулевой. Да, собственно, это и работой назвать нельзя. Он сидит в высоком кресле, положив одну руку на штурвал. Штурвал похож на автомобильную баранку, но меньше.

Рулевой трогает легонько штурвал, и нос ледокола послушно поворачивается туда, куда направил его рулевой. А куда поворачивать, рулевому указывает старший помощник капитана.

– Лево руля! – громко говорит старпом.

– Лево руля, – непременно повторяет рулевой.

Это надо для того, чтоб было ясно, что рулевой правильно понял приказ. Интересно, правда?