Навстречу друг другу

— … Кхм… Не то что бы… — неловко отвернулся мужчина, а я лениво перевела на его ошарашенную физиономию взгляд, — У оборотней такое не принято, что бы однополые….

— А если пара одного из оборотней однополая? Один альфа, второй допустим… бета или гамма, но тоже парень?

— Такого быть не может. Природа никогда не сочетает двух парней или двух девушек. — твёрдо ответил Викторий и подавился от моего следующего вопроса.

— А троих? Допустим, двух мужчин и женщину или двух женщин и одного мужчину?

— Ну… — неловко кашлянул, желая быстрее закончить этот разговор и опять сбежать в кабинет, отсидевшись там, — Однажды такой феномен был, но очень давно… века три-четыре назад.

— Оу-у… повезло же той женщине… или парню.

— Я бы так не сказал… девушка была человеческая и достались ей два молодых альфы близнеца, привыкшие всё делить друг с другом. А на то время, это был знатный скандал. — и сразу отвечая на мой немой вопрос, пояснил, — девушка была из знатного дома, племянница короля.

— Ого… Ну что ж… Надеюсь однажды они вновь встретятся, — на этот раз я отвечала на немой вопрос мужчины, — перерождение этой интересной парочки.

— Про это тебе тоже рассказали… — пробубнил мужчина.

На этом собственно наш разговор и закончился, потому что к Викторию подбежала миловидная девушка, мило хлопая глазками и делая губки бантиком, сообщила томным голосом про ЧиПэ и про то, что заслон порвали и на границе нашли пару трупов его людей.

Из сказанного я ничего не поняла, но сделала умный вид и покивала. Мужчина выглядел страшно удивлённым, можно сказать ошарашенным, даже больше чем от нашего оазговора и моих заявлений, и чуть, самую малость паникующим.

Нервно поправив на себе домашнюю одежду, спешно удалился раздражённо сопя, вероятно узнать в чём проблема.

Я тоже решила не терять зря времени и покушать хоть что-то. В последнее время аппетит пропал совсем и мне приходилось пересиливать себя, чтобы взять и проглотить хоть что-то. Любой запах с вида вкусной еды, вновь вызывал тошноту.

А вот уже на третью неделю я не могла даже заставить себя взять что-то в рот, кроме воды. Даже куриные бульоны не проходили этот тщательный отбор.

Похудела я страшно. Ели бы я знала, что начну так стремительно сбрасывать вес, я бы не изнуряла своё тело тренировками и диетами. На себя было страшно смотреть. Щёки впали, пропал второй, ели видимый, подбородок, руки-спички… Я будто усыхала. Вик негодовал и страшился моего состояния. Первое время я даже плакала по поводу увядающей красоты.

На четвёртую неделю мне стало всё равно. Абсолютно на всё плевать! Раньше от отчаяния меня спасал малыш, я старалась держаться ради него, сейчас же… Кроме страшного опустошения я не чувствовала больше ничего. Хотя нет, еще колящая боль в груди и чувство опустошëнности.

Вик всё ходил злился и больше не прикидывался дружелюбным. Пропала та любезность и расшаркивания. Я больше не была дорогой или милой, ко мне он обращался так же как и к остальным: «Эй ты! ». Грубые фразы, раздражённые огрызания. Он скатился даже до угроз и запугиваний.

Носить дальше маску любезности и дальше он не видел смысла. Я тоже. Ещё по тому, как он обращался с обслуживающим персоналом показало его истинное отношение.

А однажды он заявился взвинченный ко мне в комнату посреди ночи и потребовал остаться с ним и примкнуть к его стройным рядам, чтобы уничтожить последнего ублюдка. После этого он перестал притворяться, явив всю надменность холодность и злость на несправедливый мир.

Если до этого он проявлял озабоченность моим состоянием, то после ему было не интересно ела ли я вообще. За мной просто следовал молчаливой тенью охраник, который все время повторял: «Не положено» или «Вам запретили». Но в последние дни я пару раз засыпала только в беседке.

Иногда мне казалось, вот сейчас я закрою глаза и всё. Отмучаюсь. Открыть я их не смогу. И Дамир будет проклинать тот день, когда решился на эту авантюру. Когда решил что цель выше пары.

Часть 31. Ой... А вы не знали?

Ещё недели две в таком же настроении — то бишь никаком, можно смело ставить мне в ножках крест, а через год менять его на мраморный памятник. Только чур красивый и что бы рядом газончиком выложили. 

Проснулась от приглушенного вскрика моего надзирателя, в беседке под кустистой яблоней, с которой ещё изредка падали плоды, понимая, что меня, возможно, сейчас будут убивать, я не испытала даже толики чувств, но механически, даже не осознавая, закрыла огромный живот тонкими слабыми руками.

— Бобрёнок… что же этот сукин сын с тобой сделал? — послышался ели слышный, задыхающийся шёпот, а меня снесли объятиями.

До мозга дошло не сразу. Далеко не сразу. Меня всю исцеловали прокляли весь мир, себя и «Сукиного выблюдка», а потом осторожно подхватив на руки понесли в сторону высокого забора.