Навстречу счастью

Тут же перед глазами возникли ужасающие картины: свалившийся в пропасть Сережка, бездвижный, бездыханный… Не раздумывая, она схватила лыжи и бросилась к подъемнику.

На самой вершине Тамара нерешительно замерла у табличек с номерами трасс: «Если поехал по синей или по красной — ему помогут, там народ катается. Для начала надо проверить черную». Подъехав к спуску, она глянула вниз, закрыла глаза, мысленно перекрестилась и, сделав глубокий вдох, осторожно направила лыжи вниз. Позже на вопрос, что собой представляла «черная» трасса. Тамара могла ответить немногое: в сознании отпечатались лишь безуспешные попытки погасить скорость, бесплодные поиски хоть метра пологого спуска. Напряжение, сковывавшее ноги, замерло на предельной точке, остановиться и передохнуть в принципе было невозможно…

На ватных, онемевших ногах она выскочила наконец на знакомый участок красной трассы, и тут силы ее покинули. Отдышавшись и разгрузив затекшие ноги, она осмотрелась — знакомого комбинезона нигде не было видно, а густое молоко тумана закрыло практически всю долину. Подъемники тоже не работали. Через минуту она оттолкнулась палками и поспешила вниз.

Влетев а белое марево, Тамара резко затормозила: видимость была практически нулевой. Медленно, почти на ощупь, она добралась наконец до заветной скамейки, но Сергея там не оказалось. Отстегнув крепления, она снова ринулась к подъемникам.

— Мама! Ты куда? — неожиданно раздалось за спиной.

Резко развернувшись и увидев, что сын приближается с лыжами в руках, она стала медленно оседать на снег.

— Что с тобой?! Тебе плохо?

Воткнув лыжи в снег, Сергей подскочил к матери и, подхватив, помог добраться до бревна.

— Врача?!

— Как же ты меня напугал, — прошептала она побелевшими губами. По щекам потекли слезы. — Где ты был?

— Я сбился с трассы в тумане, съехал с другой стороны горы, а там подъемники выключили, — начал он скороговоркой. — Телефон забыл подзарядить… Мама, прости меня, я знал, что ты волнуешься… Я торопился: сел на автобус, перебрался в соседний городок, где большой подъемник и в такую погоду его не выключают, и уже оттуда добирался сюда… Мама, ты плачешь? Прости, пожалуйста, — приподнял он ладонями ее голову. — Только не плачь, мама! — Опустившись на колени, он крепко прижал к себе обессиленное тело. — Я что хочешь для тебя сделаю, только не плачь! Знал бы, что ты так будешь переживать, я бы на вертолете прилетел, — попытался он пошутить.

— Если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу! — прильнув мокрым лицом к такому же мокрому комбинезону, всхлипнула Тамара.

— Ничего со мной не случится, — коснулся он губами ее виска. — И с тобой тоже ничего не случится, я не позволю. Потому что никто не будет любить меня так, как ты…

* * *

…Кража денег из-под самого носа наглядно показала, что расслабляться нельзя.

Сменив Кушнерова, день и ночь искавшего в компьютере следы пропавшей суммы, Радченко вплотную занялся оптимизацией работы холдинга. В срочном порядке возобновлял старые связи, заводил новые и в один прекрасный момент осознал, насколько отстал от жизни: другие люди у власти, другие порядки, объединения, группировки… Новые недруги…

Кажется, впервые за последние три года Алексей смог реально оценить масштабы собственного бизнеса и, словно изголодавшись по работе, окунулся в нее с головой. Столько времени он уделял делам, наверное, лишь на заре своей предпринимательской деятельности. Спустя неделю он с трудом понимал себя недавнего: как он мог без этого жить? Почему добровольно ушел в тень? Что выбило его из колеи: отъезд Артема, крах семейной жизни или обыкновенная усталость? А может быть, такая передышка требовалась, чтобы все переосмыслить?..

Изо дня в день Алексей возвращался домой около одиннадцати, вставал в шесть утра, отрабатывал час в тренажерном зале, наскоро завтракал и без четверти девять появлялся в офисе. Он снова ощутил вкус к активному ритму жизни. К тому же во всем этом был еще один положительный момент: времени на ностальгические воспоминания не оставалось и ничто не напоминало о Крапивиной и ее сыне. Только за мать он продолжал переживать — звонил каждый день, справлялся о самочувствии, периодически уговаривал переехать, но все бесполезно. Мать или успокаивала, убеждая, что ей хорошо одной, или отшучивалась: мол, подумает о переезде только после того, как Алексей снова женится. Тот лишь вздыхал в ответ. Какая женитьба? На сегодняшний день о такой ерунде ему и думать некогда!

В одну из ночей, когда он уже выключил светильник на прикроватной тумбочке, из кабинета раздался сначала радостный вопль Артема, затем грохот и топот ног.