Навстречу счастью

— Мы, конечно, постараемся успеть, но сами понимаете, всякие непредвиденные обстоятельства… — замямлил риелтор.

— Неделя, — как отрезал Радченко. — И ни дня больше. Здесь еще нужно поработать моим людям: бывая в Минске, я не хочу больше думать, где переночевать. Все.

— Тогда, может быть… за ускоренное оформление…

— И никакой доплаты, — оборвал Радченко очередное робкое начало фразы…

Двадцать пятого февраля (после полуторамесячного отсутствия) Цеховский приехал в холдинг и сразу направился в кабинет к Алексею: двое не отстававших ни на шаг охранников остались ждать в приемной. Стоило ему выписаться из стационара, как Дубров по указанию Радченко приставил к нему своих ребят: генерального директора холдинга следует беречь. Конечно, с одной стороны, Максиму это было не с руки — никуда не вырваться, ни с кем не встретиться, все под контролем, с другой — приятно: берегут, значит, ценят.

«Поздно… — быстро загасил он промелькнувшую в сознании искру сожаления о прошлом. — Поздно меня беречь. Вот съезжу в Минск, проверю свое предположение, передам людям Семеновича тайную папочку, и сам под шумок махну за границу. А уж с таким компроматом Михаил Иванович запросто разберется и с Радченко, и с Кушнеровым. — Он улыбнулся Алексею и протянул руку. — К тому же если подтвердятся мои догадки, вам, Алексей Ярославович, еще не так достанется…»

— Ну, как здоровье? — поинтересовался Радченко, заметив, что Цеховский тяжело вздохнул.

— Готов к труду и обороне! — бодро произнес тот. — Прикажи Дуброву убрать от меня своих головорезов! Народ в подъезде коситься начал, поздороваться боятся!

— Ничего, целее будешь… Извини, — взглянул он на дисплей телефона. — Да, Лида… Да… Я рад, что ты решилась… Почему не сегодня?.. Ты пойми, чем дольше тянешь… Хорошо, завтра утром жду твоего звонка. До встречи…

«Если она расколется раньше времени, все пропало!» — в ту же секунду пронзило Цеховского, по телу моментально разлилась горячая волна, в висках застучало.

Отключив телефон, Алексей задумался, нервно потер ладонь и поднял взгляд на собеседника.

— Что с тобой? — испугался он, заметив, что лоб Максима покрылся испариной, а сам он сильно побледнел. — Врача?

— Нет… — замахал тот рукой. — Никаких врачей, сейчас пройдет… Так, последствия удара.

— Рано тебе еще на работу. Давай мы лучше тебя в санаторий отправим? Позвоню Зельмаху, он организует через своего кремлевского родственника…

— Самый лучший санаторий — это нормальный рабочий ритм. Хотя, с другой стороны, ты прав: что-то я расклеился.

— Еще бы! Такую махину, как холдинг, считай, один тянул. А Ольга вернулась? Она знает, что ты лежал в больнице?

— Нет, не знает. После смерти матери года не прошло, переживает. Стараюсь ее лишний раз не тревожить, пусть побудет с сыном… Ты прав: пожалуй, мне надо еще отдохнуть две-три недельки. Если вы тут без меня управитесь, я бы к родителям на могилки съездил… Сына, опять же, давно не видел, хорошо бы слетать.

Алексея такой ответ не удивил: со здоровьем не шутят, а Максим еще явно не оправился после болезни.

— Конечно, отдыхай. Но пока не выясним, кто на тебя напал, охрана останется с тобой. Даже не возражай!

— Ну хоть в самолет мне их не надо будет тянуть?

— Надо, — протянул руку Радченко. — Ты нам еще ох как пригодишься!.. Все расходы за счет холдинга, я предупрежу Дуброва…

…Которую неделю Лида не находила себе места — плохо спала, почти не ела, думала, вспоминала, плакала… Ну почему она послушалась Цеховского?! Почему так ему доверяла? Потому что много лет назад он ее не выдал? Или оттого, что по пьяной глупости поделилась с ним другими своими тайнами, и он снова никому ничего не рассказал? Но ведь должен же человек делиться личной болью хоть с кем-то! А она была одна, одна на всем белом свете! Наедине во своими мыслями, своим горем, своей несбывшейся мечтой, вдребезги разбитой любовью! Вернее, не разбитой — ее любовь тихо скончалась за эти годы, угасла, иссякла, осталась лишь безжизненная каменная земля, над которой гулял холодный ветер… А потом она встретила Андрея, познакомилась с его детьми, и на месте, казалось, бесплодной пустыни снова зазеленела трава…

Да, у нее были причины беспокоиться за свое прошлое, это верно, но больше всего на свете она боялась потерять настоящее — Андрея, Светлану с Леночкой… Она полюбила этих девочек, как родных, и не мыслит без них своей жизни! К тому же при обследовании ее уверили, что она может забеременеть с помощью ЭКО и у них с Андреем может быть ребенок…

Но Алексей тоже прав: новую жизнь надо начинать с чистой совестью, потому что тогда ничто и никто не сможет подчинить ее своей воле! Она признается Радченко и во всем остальном, не так уж много осталось: да, она воровала тогда его письма; да, она знала о беременности Крапивиной и хотела удержать его любым способом, потому что любила. Безумно любила! Так, как сейчас любит Андрюшу, и точно так же готова на все, лишь бы он остался с ней. Потому и согласилась на предложение Цеховского…