Навстречу счастью

— У меня… у меня к вам огромная просьба, — медленно подбирая слова, начал Кравцов. — От этого будет зависеть честь факультета и… известных вам людей. Вы не могли бы проводить Лиду домой?

— А никого более достойного вы найти не можете? — выдержав паузу, съехидничал тот.

У декана дернулись скулы: сначала хамская выходка Тишковской, а теперь он вынужден унижаться перед студентом, который два дня назад осмелился поднять на него руку!

— К сожалению… Она хочет ехать с вами.

Леша бросил взгляд в сторону подпиравшей колонну Лиды и усмехнулся: хороша же дочь ректора! Так построить декана! Ему вдруг стало его жаль — на глазах у всех пережить такое унижение.

— Я вас очень прошу, — отведя взгляд в сторону, выдавил Кравцов.

— Ладно. Только если вы поедете с нами.

— Да, да, да… Я сейчас, я быстро.

Вместе с однокурсниками Алексей стоял у двери и наблюдал за действиями вызывавшей смех парочки: Петр Викторович оделся быстро, а вот у Лиды возникли большие проблемы. Без его помощи она не только не поймала бы рукава шубы, но и не попала бы ногами в голенища сапог! Наконец она сделала несколько неуверенных шагов по направлению к стеклянной двери, за которой видны были машины с яркими желтыми шашечками. Продолжая забавляться этим зрелищем, Радченко шел сзади.

— На Центральную, пожалуйста, — открыл дверь такси Кравцов и назвал номер всем известного дома: в престижном, недавно отстроенном здании жила профессура и почти все руководство института.

— А кто останется следить за остальными студентами? — вдруг строго спросила Лида. — Вы не можете отсюда уйти! И почему вы никак не хотите понять, что меня должен провожать один Радченко?

Если до этого Кравцов лишь чертыхался в душе, то здесь он едва не выругался матом. Лихорадочно раздумывая, что делать, он втолкнул девушку на заднее сиденье машины и трясущимися руками вытащил из бумажника трешку.

— Я вас очень прошу, — пряча глаза, протянул он купюру Алексею и едва не простонал: — Умоляю, довезите ее и сдайте на руки родителям.

Как, наверное, ненавидел он в эти минуты и Тишковскую, и самого себя, и Радченко!

«И на старуху бывает проруха! — припомнив сцену воспитания Крапивиной в деканате, едва не присвистнул Алексей. — Видела бы его сейчас Томка!»

— Хорошо, — снова сжалился он над Кравцовым. — Деньги отдайте водителю.

Проводив машину долгим взглядом, Петр Викторович вытер рукавом испарину на лбу, громко выругался и, массируя рукой левую сторону груди, медленно побрел к ресторану.

— Ты все равно будешь мой! — неожиданно донеслось с заднего сиденья, а буквально через минуту оттуда послышалось шумное посапывание.

Алексей нахмурился: так открыто о своих намерениях Лида заявила впервые. «Учитывая то, что она вытворяла с деканом, надо держаться от нее подальше, — подумал он. — Угораздило ж ее влюбиться именно в меня!»

Пожилой водитель бросил молчаливый взгляд в зеркало заднего вида, затем на пассажира справа и усмехнулся: картина не новая. Пьяную дамочку везет домой трезвый кавалер. Вот только что он будет с ней делать в таком состоянии?

— Подождите меня здесь, пожалуйста, я скоро, — попросил Алексей, когда такси подъехало к нужному дому.

— Только пять минут, — памятуя о том, что из ресторана вот-вот начнут выползать другие нетрезвые тела, предупредил водитель. Место на стоянке у самого престижного питейного заведения города считалось хлебным и быть допущенным к развозу пьяных богатеньких буратино считалось большой удачей. — Ну и набралась! — окинул он взглядом практически не подававшую признаков жизни девушку.

Все попытки разбудить Лиду оказались тщетными. Алексей едва не волоком вытащил ее из машины, дотянул до лифта, нажал кнопку вызова и с сожалением понял, что тот не работает, — даже в престижных домах техника выходит из строя! Взглянув еще раз на отнюдь не хрупкое тело, он взвалил его на плечи и, не забывая о недавно оперированном колене, понес на шестой этаж. Казалось, что поднимался он целую вечность: широкие ступени лестницы были рассчитаны на пожилой возраст профессорского состава, из-за нестандартной высоты потолков их было какое-то несметное количество, а нагружать приходилось лишь здоровую ногу…

В общем, когда закончился подъем на эту пирамиду Хеопса, одежду на Алексее можно было выкручивать. Привалив Лиду к косяку двери, он перевел дыхание, нажал на кнопку звонка и сам прислонился к шершавой стене передохнуть. За дверью тут же послышались спешные шаги.

— Лидочка! — появилась в проеме открытой двери полная женщина, всплеснула руками и растерянно запричитала: — Доченька! Кеша!

Шаркая шлепанцами, из глубины квартиры показался одетый в полосатую пижаму ректор. Не удержавшись, Алексей хмыкнул: с очками на лбу Тишковский был похож на готового отойти ко сну барина — только колпака на голове не хватало!

— Доставка на дом, по просьбе Петра Викторовича! — весело отрапортовал Радченко, но, сообразив, что шутить в данной обстановке неуместно, тут же добавил серьезно: — Не волнуйтесь, она спит.