Навстречу судьбе

— Нет, это не так. На пустошах царит тишина, которую почти чувствуешь, почти слышишь. Она кажется почти материальной, создается ощущение, что ее можно коснуться. Знаете, временами, когда я хочу сбежать ненадолго от всех проблем, или когда мне предстоит решить трудную задачу, или когда нужно привести в порядок эмоции — да-да, мисс Хьюлетт, можете не верить, но даже со мной такое случается! — я сажусь в машину и еду загород, к пустошам. Потом выхожу и шагаю по полям — вперед и вперед, многие мили. Тишина действует на меня словно живительный бальзам.

— По-моему, — заметила Мэри, — ваши края славятся средневековыми монастырями.

— Действительно, у нас много живописных руин. Аббатства Фонтейн и Жерво, оба очень известны, не забудьте посмотреть на аббатство Риво, это на востоке графства. — Он внезапно искоса взглянул на Линн и провокационно улыбнулся. — Но они не заинтересуют мисс Хьюлетт. Для Нее все старое — ненужный хлам, мешающий прогрессу. Она признает только новое.

Линн вспыхнула:

— Вовсе нет, и вы знаете это, мистер Йорк!

В ответ на это гневное восклицание он невозмутимо пожал широкими плечами и отхлебнул кофе. Мэри и Кен с удивлением посмотрели на них и обменялись вопросительными взглядами.

Инспектор взглянул на свои часы, проглотил остатки кофе и поднялся:

— Пожалуйста, извините, мне пора бежать. Большое спасибо за компанию. — Он махнул рукой на прощанье и вышел из столовой.

— Кажется, у тебя на него зуб, Линн, — заметила Мэри. — А я думаю, что он хороший парень.

— Конечно, и держится со всеми на равных, — поддержал ее Кен.

Линн решительно покачала головой. Она все еще страдала от его несправедливого обвинения.

— Вряд ли мое мнение о нем когда-нибудь изменится.

Настала пятница — последний день недельной инспекционной проверки. С самого утра все пошло не так, как хотелось Линн. Сразу после завтрака она потеряла классный журнал и нашла его только после долгих поисков похороненным под грудой бумаг. Но и дальше дело не заладилось: до начала урока оставалось несколько минут, а она обнаружила, что все карандаши тупые, и ей пришлось задержаться, чтобы заточить их. В конце концов она собрала все необходимое и помчалась в класс, как кролик, преследуемый лисой, нарушая строго предписанное мальчикам золотое правило, запрещавшее бегать по коридорам.

Линн ворвалась в кабинет, радуясь, что на этот раз одиннадцати-двенадцатилетние школьники вели себя очень тихо. Подойдя к столу и осмотревшись, она чуть было не выронила из рук все книги — на задней парте сидел инспектор по английской словесности. У Линн перехватило дыхание от ужаса, во рту пересохло, ноги отказывались ее держать.

Мистер Йорк встал:

— Начинайте занятие, мисс Хьюлетт. Просто представьте, что меня здесь нет.

Обычная формальность, но на сей раз она заставила сердце Линн заколотиться сильнее. Пока она вела перекличку, механически называя фамилии мальчиков, у нее в голове роились вопросы. Почему, почему он опять здесь? Конечно, это неслыханно для инспектора — проводить повторную проверку. Конечно, это может означать только одно: она допустила серьезную ошибку. Надо обязательно спросить Мэри. Когда Линн закрыла журнал, ее бросало то в жар, то в холод, и ей пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы собраться с мыслями.

Разбив мальчиков на группы, она велела им переставить стулья, но они, очевидно, посчитали это физическое упражнение настоящей забавой — прекрасным поводом размяться и заодно покрасоваться перед инспектором. Эти мальчики были слишком малы, чтобы сотрудничать с ней в таких необычных обстоятельствах и оценить ее новаторскую методику, и, окончательно развеселившись в присутствии постороннего наблюдателя, с этого момента они принялись дразнить ее при каждой возможности, испытывая от этого жестокую радость.

Они ощущали неуверенность и напряженность учительницы и понимали, что она не в силах контролировать ситуацию. Когда она уронила мел, они дружно захихикали; когда запуталась в записях и принялась искать нужный абзац, они откровенно захохотали; и под конец Линн совсем отчаялась навести порядок в классе. В середине урока инспектор собрал вещи и ушел. Девушка готова была разрыдаться от обиды и унижения.

Все складывалось так неудачно — несомненно, ее карьере пришел конец. Но больше всего ее травмировало то, что мистер Йорк был так любезен с ней и ее друзьями вчера за обедом, но ничего не сказал о повторной проверке ее работы в классе. Словно хотел подловить ее. Ну, на сей раз он своего добился.

Наконец дневные уроки закончились. Подавленная, Линн вернулась в учительскую, села за свой стол и уронила голову на руки. Мэри подошла к ней.

— Что-то случилось, Линн?

— Все в порядке, я просто немного устала.

— Тебе сообщение от секретаря директора. Он просил зайти к нему после уроков. Тебе лучше поторопиться.