Навстречу судьбе (СИ)

Берт сидел и рассматривал стоящий на столике запотевший стакан с водой. Пузырьки воздуха причудливо поднимались наверх, прокладывая себе путь среди кубиков льда. Спрашивать? Что спрашивать? Вопросы роились в голове, как осы над банкой варенья.

— Что с тобой было? Ты так внезапно заболел… Я очень, — Берт мучительно подбирал слова, — волновался.

— Решил начать с главного? — Эзра поудобнее уселся в кресле. — Ты уже понял, что мы отличаемся от людей. Когда-то давно наши предки случайно оказались на этой планете и не смогли с нее улететь.

— Почему?

— Берт, представь себе высокотехнологичный летательный аппарат. Представил? И вот он, допустим, терпит бедствие на острове, населенном первобытными племенами.

— Аналогия понятна, — Берт даже немного обиделся за сравнение далеких предков с дикарями. — Но не все так плохо было три-четыре столетия назад.

— Те, кто пилотировал корабль, не слишком разбирались в тонкостях его инженерии. Тем более часть экипажа погибла. Остались трое растерянных людей на чужой и не слишком дружелюбной планете, — Эзра покачал головой. — Но они нашли компромисс и выжили. Им было что предложить аборигенам.

— Трое?

— Да. Они заключили договор с местной властью. Он был несовершенен, многие тонкости оказалось невозможно учесть. Но тем не менее двоим удалось найти себе пару и родить детей. Особенность нашей расы такова, что при наличии подходящего партнера организм постепенно перестраивается и… — Эзра сделал неопределенный жест рукой. — И нет, я не знаю как это происходило на прародине. Между нашими пока совместимости такого рода не наблюдалось. Подходящий партнер всегда человек.

Берт тщательно обдумал сногсшибательные новости, что-то не давало покоя.

— Но как определить, подходит партнер или нет? С нами же дело слепого случая.

— Берт! Ну какого случая! Нас от силы два десятка, на нас молится вся верхушка, и естественно они готовы собирать и предоставлять сведения. Любого ребенка первым делом после рождения обследуют и составляют генетическую карту. В шестнадцать повторяют. И в двадцать пять.

Берт вспомнил кабинеты диагностики, он-то по наивности думал, что это забота о здоровье подрастающего поколения и молодежи.

— Естественно, польза обоюдная, такая массовая диспансеризация и обследование помогает выявлять многие болезни на ранних стадиях, а мы можем присмотреться к тем, кто подходит.

— Ко мне тоже? — Берту стало обидно.

— Эй, ну ты что? — Эзра совсем не аристократически сел на пол и положил голову ему на колени. — С тобой и твоей семьей все сложно. Когда-то мой предок без памяти влюбился в твоего. Наверное, там была такая же совместимость, как у нас.

— И-и? — спросил Берт с жадным любопытством.

— Сто лет назад некоторые люди были яростными борцами с однополыми связями. Барон Маннингейм уехал, кипя праведным гневом, но данное слово не позволило ему распространяться о причинах.

— Ну да, он плевался ядом, едва только в его присутствии речь заходила о вашем семействе. И детей воспитал в той же ненависти. А как же твой прадед? — Берту стало жаль предка Эзры, наверное, ему было очень больно.

— Наш клан тогда не мог позволить себе иметь бездетных членов. Да, чисто по-человечески прадеду сочувствовали, но кроме барона были и другие кандидаты, пусть менее подходящие, но… Он нашел утешение с молодым ученым, который, кстати, значительно усовершенствовал блок-генератор. У них родились двое детей. Не сразу, конечно. Прадеду понадобилось много времени, чтобы подстроиться под нового партнера.

— А-а, — протянул Берт, которому услужливое воображение нарисовало запретный плод любви между прадедами. Ведь герцог мог вполне настоять на… близости, например, в обмен на покой. Но нет, романтической истории между прадедами не случилось.

— Пойдем в постель? — буднично спросил Эзра и посмотрел снизу вверх на Берта. — Устал что-то. И нервы… Все время кажется, что ты сбежишь.

— Я… Нет… Куда я денусь, — пробормотал Берт, кляня себя за косноязычие. Сейчас бы рассказать, как было плохо, как спал на подушке, пахнущей летом и солнцем, или вообще заснуть не мог. И что без Эзры он не чувствовал себя целым, так половинка едва-едва способная влачить жалкое подобие существования.

— Пойдем, — Эзра встал и подал руку.

— Тебе же, наверное, еще не стоит этим заниматься, — Берт коснулся теплых подрагивающих пальцев.

— Не знаю, что ты имеешь ввиду под «этим», — хитро улыбнулся Эзра, — но отдых и сон мне рекомендовал семейный медик. Пойдем, — он подтолкнул Берта в нужном направлении.

Лежать на прохладных простынях и чувствовать, как они согреваются от тепла двух обнаженных тел, было и правда гораздо приятнее, чем сидеть в гостиной у потухшего камина.

— Ты так и не ответил, почему тебе стало так плохо, что пришлось вызывать неотложную помощь. И почему ты оказался в моем университете, — Берту казалось важным получить ответ на эти вопросы. Не довольствоваться умозаключениями, а услышать своими ушами.