Навстречу ветрам

Вон сидит широкоплечий суровый поляк с изможденным лицом и грязными, с въевшейся в ладони окалиной, руками. Януш узнал, что это кузнец, арестованный за хранение сделанных им кинжалов. Кузнец держался спокойно, изредка поглядывал по сторонам. Брови у него нахмурены, в глазах — решимость. Это хорошо. Рядом с ним — щупленький, с детским веселым лицом, шофер Ян. Если удастся прикончить шофера-немца, Ян должен вести машину. Конечно, он поведет. Подальше от лагеря подальше от своей смерти… Напротив Яна кучкой сидят шестеро лодзинских паровозников. В этих нечего сомневаться. Потом беспомощный старик в очках, ксендз с выбитым глазом, какой-то лавочник в сюртуке с оборванным рукавом… А кто вон тот, который сидит почти у самых ног немецкого солдата?.. Кажется, это… Андрей вдруг увидел, что немец упорно смотрит на Войтковского. Подозревает ли он что-нибудь? Может быть, ему бросилось наконец в глаза, что раньше этот огромный поляк сидел совсем не здесь? Немец что-то говорит своему приятелю. Андрей напряг все свое внимание, вслушивается в незнакомую речь. Конечно, он говорит о Казимире. Он что-то подозревает. Как отвлечь их внимание? Андрей видит на полу кузова несколько камешков. Наверно, в машине перевозили щебенку. Он сгребает их в руку и смотрит на них, как на что-то особенное, чему он очень рад. Андрей смотрит на них и начинает смеяться. Все громче и громче. «Эй, что?» — кричит немец. Андрей отвечает: «Немножко хлеб». И высыпает камешки в рот. Глотает и говорит: «Хорошо. Немножко кушать…»

Немец уже не глядит на Войтковского. Какой там Войтковский, когда вот этот русский парень глотает камни, как устриц! Не часто увидишь такую картинку, черт побери. «Франц, ты видел?» — спрашивает немец у приятеля. Конечно, Франц видел! Он моргает глазами, нагибается и тоже берет несколько камешков. «Кушать!»— приказывает он Андрею. Андрей глотает, потом говорит: «Данке шен» (большое спасибо). Вдруг он делает гримасу и начинает кашлять. Изо рта у него вылетают камешки, клочки бумажки. Теперь моргают глазами уже оба немца. Они так поражены, что даже не смеются. Черт побери, чем же питается этот русский парень?! «Франц, ты видел?» — «Видел. Он отрыгивает землю». — «И бумажки…» — «У него брюхо железное…»

А машины мчатся все дальше и дальше. Кончились улицы и переулки. Колеса подпрыгнули на переезде, и первый шлагбаум остался позади. В трех-четырех километрах впереди темнел лесок, а за ним — прямая шоссейная дорога в лагерь смерти.

3

Второй шлагбаум напоминал длинный журавель деревенского колодца. Маленькая будка с выбитым окном была пуста. За ней, в засохшем бурьяне, валялся труп пристреленной собаки. Чуть поодаль бродила чудом уцелевшая коза с ободранными боками. Чахло в песке унылое деревце с опустевшим грачиным гнездом среди высохших ветвей. В небе парили два коршуна, высматривая добычу. Ветер нес по иссохшей земле бурые клубки перекати-поля…

Войтковский первый раз за весь длинный путь поднял голову. Мельком посмотрев на Януша, он перевел взгляд на кузнеца, сидевшего рядом с Дзюбой. Андрей видел, как кузнец легким наклоном головы дал понять: «Все в порядке, за этого не беспокойся». Казимир стал на колени и выгнул спину, показывая, что все тело его затекло. Так он стоял минуту, вторую. Немец крикнул:

— Эй, садиться!

И в это время раздался громкий свист.

Дзюба первым почувствовал опасность. Не думая, словно им руководил инстинкт зверя, он приложил винтовку к плечу и выстрелил в Казимира. Он-то, конечно, знал, откуда ему может грозить беда. Но в то время, как он нажимал на курок, кузнец ловким ударом отбросил ствол винтовки вверх. В следующее мгновение огромный кулак опустился на голову Дзюбы. Надзиратель охнул и ткнулся лбом в борт кузова. В ту же секунду, когда Дзюба целился в бандита, Казимир быстрым движением, будто его кто толкнул в спину, рванулся к немцам и сразу с силой дернул обоих за ноги. Один из них успел крикнуть: «Майн гот!..» Следующее слово застряло у него в горле: ребром твердой, как железо, ладони пан Войтковский рассек ему переносицу. На второго немца навалился Януш и трое лодзинских паровозников.

Казимир, вырвав у немца автомат, дал короткую очередь по выглянувшему шоферу и крикнул:

Ян, в кабину!

Никем не управляемая машина съехала с дороги и, прыгая по старым бороздам, описывала виражи. Маленький Ян с ловкостью кошки спустился на подножку, уцепился за руль и через открытое окно, забрался в кабину.

Машина остановилась. Казимир и Януш с автоматами, кузнец с винтовкой и двое паровозников спрыгнули на землю. Метрах в пятидесяти от них, направляясь, к лесу, бежали два немца. Изредка останавливаясь, они оборачивались и стреляли из автоматов. Кузнец прилег, удобно устроился и сказал:

Прощай, Фриц!

Один из бегущих споткнулся и упал. Второй бросил на землю автомат, поднял руки. Кузнец взглянул на Казимира:

Куда его?

К дьяволу! — ответил Войтковский.

Кузнец снова приложил винтовку к плечу.