Навстречу ветру

Из общей массы расфуфыренных зрителей выделялась лишь Императорская ложа. Ближние Ворона предпочитали в одежде скромные утилитарные фасоны и преобладающий черный цвет. Сам же Вечный Император изволил сегодня восседать на троне с отсутствующим видом. Но Каэльаэр знал, что Повелитель чутко внимает всему, что происходит на арене. Все же он был последней инстанцией, к которой мог обратиться преступивший.

По левую руку от Императора сидела прекрасная Императрица, качающая на руках сверток с полуторанедельным наследником. Теперь то никто и в мыслях не смел проявить к ней презрение. Не то, что по началу, когда многие недоумевали, с чего вдруг безродная девка удостоилась чести стать супругой самого могущественного разумного на Нерее. Сав-леди сильно изменилась после поездки на Виалвейн. И уже успела довольно жестко осадить самых одиозных представителей высшей аристократии. А уж гвардия, так вообще ее боготворила. Да и было за что. В битве при Туманном Рифе Повелительница, будучи уже на сносях, так зажгла на пару с супругом, что светлые стали массово капитулировать. Никто не хотел иметь дело сразу с парой гигантских доспехов, совокупная сила которых могла парящую крепость распилить на запчасти.

Пока Каэльаэр предавался философским размышлениям ни о чем, на ристалище ступила предпоследняя на сегодня заключенная. Иарна Каллиста, командор Ордена Длани, выглядела нездоровой. Некрасивое лицо было мрачным. Глаза зло смотрели на высокородных попугаев, не останавливаясь ни на ком конкретно. Мускулистые плечи напряжены. И все же был в ее фигуре какой-то надлом, что появился, когда нечистая сила, поддерживающая ее, покинула этот мир.

— …и доказанном сотрудничестве с исчадьем Бездны, — дочитывал приговор обвинитель. — Приговор — окончательная смерть через отсечение головы.

Девушка напряглась еще сильнее.

— Защиты для подсудимой не нашлось, — произнес обвинитель ритуальную фразу и профессионально-бесстрастно обратился к Иарне. — Преступившей есть, что сказать?

А вот это уже интересно. Всем преступившим, чью вину разбирали в верховном имперском суде, предоставляли свод законов и правил Тираны. И если командор удосужилась его внимательно прочитать, то она могла сейчас обратиться к Императору напрямую. А тут были варианты. Можно попросить искупления. Император мог простить преступившего или облегчить его долю. Но в то, что Ворон на такое пойдет, не поверил бы и самый младший клерикал. Для светлой, да еще и связанной с Бездной, смягчения не предусмотрено. Можно принять наказание, согласившись с судом. Но на такое не пойдет уже сама Каллиста. А можно потребовать судебного поединка. И, если найдется тот, кто согласится сойтись с преступившей на честной стали, то у подстилки ронове появится шанс на изгнание. Если победит.

— Требую поединка, — не разочаровала толстого альва дланница.

Император лишь слегка склонил подбородок. Бесстрастный обвинитель зашелестел страницами на своей кафедре.

— На поединок с преступившей подано шесть заявок, — сухо произнес он, найдя нужный текст. — Противниками вызвались быть все пять птенцов Императора и заместитель министра финансов Империи.

Ну против любого из птенцов эта пигалица не продержится и пары ударов сердца. А вот шестой вариант… Если это тот, о ком Каэльаэр думает, то шансов все равно нет. Но командор Длани об этом не знает. Бывший лорд-наместник предвкушающе потер пухлые ладони.

— Сделайте выбор, преступившая, — продолжил тем временем обвинитель.

— Пусть будет торгаш, — выплюнула Иарна. Понятный выбор.

К Каллисте вышли клерикалы, предлагая различные виды колюще-режущих орудий правосудия. Занятая выбором клинка командор не обратила внимания, как из ложи Императора на песок арены неторопясь вышел могучий воин в глухом черненном доспехе. А определившись с выбором, повернулась и занервничала. Когда твое тело защищает только холст легкого костюма, а противник закован в металл до кончиков пальцев, перспективы становятся совсем призрачными.

Но воин не стал пользоваться своим преимуществом и, вонзив бастард в песок, развел руки. Тут же набежали клерикалы и начали аккуратно высвобождать противника преступившей из адамантиевой скорлупы. Вот унесли сапоги, и мужчина мягко переступил босыми ступнями, оставляя на песке немаленькие следы. Отложили в сторону поножи и наручи с перчатками, открыв простой поддоспешник. Вскоре на борт арены легли наплечники и панцирь с вычеканенным медведем под вороньим пером. Последним покинул голову шлем, высвободив гриву каштановых волос, заплетенных в кесхейнские косицы. И когда воин показал лицо, Ирана сбледнула. Мертвого, что ли, увидела? Ха-ха.

— Ну здравствуй, дланница, — улыбнулся Хален и крутанул свой бастард. — Давненько не виделись.