Навстречу Восходящему солнцу: Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией

Алексей Николаевич возвратился в Россию с орденом Почетного легиона за храбрость, проявленную в Сахаре, а также с большим количеством сведений о французских кампаниях. В течение последующего года он опубликовал статью в «Военном сборнике» «Очерки Алжирии», за которой последовала серия «военно-статистических» очерков о регионе ^{393}. Начальство вскоре направило своего офицера обратно в Туркестан, где он получил свой первый Георгиевский крест за храбрость, проявленную в сражении против кокандцев. Чрезвычайно благоприятным для его карьеры было его назначение начальником штаба у генерал-майора Михаила Скобелева. Известный в народе как «белый генерал», Скобелев был блестящим командиром, чьи подвиги в Средней Азии прославили его в русском обществе.

Куропаткин также продемонстрировал свои дипломатические таланты, когда в 1876 г. Константин фон Кауфман, генерал-губернатор Туркестана, направил его с деликатной миссией к руководителю мусульманского восстания Якуб-беку для ведения переговоров о границах России с его владениями, центром которых был Кашгар в Синьцзяне ^{394}. Это было крайне опасное предприятие, поскольку на значительной части территории все еще было неспокойно. Вскоре после выступления Куропаткин был ранен: его отряд атаковали киргизские всадники в горах Тянь-Шаня. Ему пришлось вернуться на российскую территорию и лечиться до выздоровления в течение полугода. Вторая попытка оказалась более успешной. Алексей Николаевич провел зиму в качестве гостя Якуб-бека.и уговорил предводителя повстанцев согласиться на большую часть территориальных притязаний Петербурга. Как и Николай Пржевальский, который встречался с Якуб-беком несколькими месяцами раньше, Куропаткин собрал богатые сведения об этом малоизвестном регионе. Русское географическое общество вскоре опубликовало очерк Алексея Николаевича о Кашгарии, а затем наградило его золотой медалью за вклад в науку ^{395}.

В следующем году Куропаткин отправился на войну с Турцией, только что разразившуюся на Балканах. Снова назначенный правой рукой Скобелева, Куропаткин сыграл активную роль в скобелевских операциях в Ловче и Плевне, а также во время трудной зимней кампании ^{396}. После завершения военных действий Алексей Николаевич недолгое время служил заведующим Азиатской частью Главного штаба, где одним из его подчиненных был Николай Пржевальский. Но в Туркестане еще оставались незавоеванные лавры. Куропаткин вернулся как раз вовремя, чтобы принять участие в одном из последних крупных сражений в Средней Азии — знаменитом штурме туркменского укрепления Геок-тепе под командованием генерала Скобелева в январе 1881 г. Именно полковник Куропаткин вел последнюю атаку на Геок-тепе, получив за это еще один Георгиевский крест и чин генерал-майора.

В течение следующих пятнадцати лет Куропаткин оттачивал свои административные навыки. Первое назначение он получил в Петербург на должность помощника начальника Главного штаба, генерал-адъютанта Николая Обручева. Куропаткин активно участвовал в мероприятиях по стратегическому планированию, разведке, организации учений, снабжению и др. ^{397}. [46]Однажды, в 1886 г., Алексей Николаевич даже лично проводил тайную рекогносцировку в проливе Босфор неподалеку от Стамбула. Для военного его ранга это было весьма необычное предприятие ^{398}. Через четыре года генерал снова был направлен в Среднюю Азию, где получил должность начальника Закаспийской области. Он прекрасно проявил себя и на этом посту и много сделал для улучшения экономики и инфраструктуры этого края.

Генерал также продолжал много печататься. Это были статьи об артиллерии, охоте и кампаниях в Средней Азии, а также большой том, посвященный последней Русско-турецкой войне ^{399}. Хотя этот последний представлял собой опыт военной истории, его красочная проза, несомненно, предназначалась для широкой публики. Естественно, Скобелев занимал видное место в этих произведениях, и, восхваляя его, Куропаткин также способствовал росту своей собственной репутации ^{400}. Сам Александр Николаевич говорил: «У Михаила Дмитриевича многому научился, во многом ему подражал. Учился прежде всего решительности, дерзости в замыслах, вере в силу русского солдата» ^{401}. В народном сознании Куропаткин был столь тесно связан со своим прежним командиром, что когда его назначили главнокомандующим в войне с Японией в 1904 г., некоторые рекруты из крестьян полагали, что ими снова командует Скобелев, хотя тот умер более двадцати лет назад ^{402}.