Навстречу Восходящему солнцу: Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией

Страхи Северной Америки и Австралии по поводу азиатского демографического наплыва совпали с растущим унынием среди европейских интеллектуалов. В последние десятилетия века, видевшего, как великие державы образовали огромные заморские империи и обеспечили беспрецедентное благосостояние у себя на родине, многие начали опасаться, что западная цивилизация быстро клонится к концу в результате морального, социального, физического и религиозного упадка. В литературе расцветал декаданс, а Макс Нордау в «Вырождении» и Брукс Адаме в «Законе цивилизации и упадка» предупреждали, что мир белого человека неуклонно стареет и скоро его обгонят более молодые расы [52].

Чарльз Пирсон (Charles Pearson), историк, обучавшийся в Оксфорде, который много лет провел в Австралии, объединил идеи поколения о надвигающемся упадке Запада с идеями об опасностях, представляемых «желтой расой», в своем произведении «Национальная жизнь и характер» («National Life and Character») ^{437}. Впервые опубликованная в 1893 г., эта книга была с большим одобрением встречена будущим американским президентом Теодором Рузвельтом, как «одна из наиболее примечательных книг о конце века» ^{438}. Пирсон был согласен с Нордау и Адамсом в том, что период расцвета европейских наций остался позади. Урбанизация, ослабление семейных уз и «моральное разложение» — все это подрывало жизненные силы Запада. Подобно анемичному, в прошлом могущественному, благородному роду, белый человек был более не в состоянии сохранять свое господствующее положение. В конце концов, цивилизация более низкого уровня имеет больше шансов выжить, чем привилегированная», — отмечал Пирсон. «Мы проснемся и обнаружим, что нас… оттеснили народы, на которые мы смотрели как на подчиненных, считая, что они должны обслуживать наши потребности» ^{439}.

Согласно Пирсону, Китай больше всего выигрывал от упадка «арийской расы». Во-первых, его население было на удивление живучим. Даже во время тайпинского восстания в 1850-е — начале 1860-х гг., унесшего жизни 30 млн. человек, Срединному царству все равно удавалось поставлять иммигрантов в Юго-Восточную Азию, Австралию и Северную Америку. Теперь главной становилась экономическая угроза. Готовые усердно работать за малую толику того, что платили белым, китайцы неминуемо должны были захватить мировые рынки. Однако Пирсон усматривал на горизонте и политическую угрозу. Если кто-нибудь объединит и возглавит этот народ, размышлял он, «трудно предположить, что Китай не превратится в агрессивную военную державу, которая отправит свои миллионные войска за Гималаи и через Степи» ^{440}.

Читатели книги Чарльза Пирсона взволновались из-за китайских народных масс, но больше всего для популяризации идеи желтой угрозы сделал немецкий кайзер Вильгельм II. ^{{441} , [53]}В 1895 г., вскоре после того как Япония наголову разбила китайцев в быстротечной войне, прусский монарх дал указания профессору Герману Кнакфуссу из Кассельской академии искусств нарисовать картину. Как говорил сам кайзер, на картине были изображены «страны Европы, представленные своими небесными покровителями, созванные архангелом Михаилом… чтобы объединитьсяв борьбе с нашествием буддизма, язычества и варварства для защиты креста» ^{442}. Надпись гласила: «Народы Европы! Защитите свое священное наследие!» ^{443}

Вильгельм приказал широко распропагандировать это изображение. Он дарил копии своим служащим и главам иностранных государств, оттиски распространялись в народе, и этот рисунок украшал даже судна немецкого Восточно-азиатского пароходства ^{444}. Кайзер также украшал свои речи напыщенными высказываниями о желтой опасности, особенно во время Боксерского восстания в Китае в 1900 г. В то лето, когда немецкие военные корабли отправились из Бремерхафена в Восточную Азию, он сказал офицерам: «Вы отправляетесь с тяжелой и серьезной миссией… Это может быть началом великой войны между Западом и Востоком» ^{445}.