Навстречу восходящему солнцу (СИ)

- Ты знаешь, досточтимый Меружан, что этот человек сам решил стать царём ромеев. За четыре года он победил лучших ромейских спахбедов. Но ведомо ли тебе, что жизнь его постоянно висела на волоске? Его корабли, собранные, где только возможно, и порой едва державшиеся на плаву, благополучно пересекли неспокойное море и ускользнули от грозного вражеского флота. Когда он сам хотел выйти в море на утлом челноке перед штормом, ветер и волны, раз за разом, относили судёнышко обратно в порт, не давая этому человеку погибнуть в бурю. Его солдаты, вынужденные питаться кореньями, чтобы не умереть с голода, не бунтовали, а бились, как одержимые дэвами, и побеждали превосходящего врага. Когда армия спахбеда по прозвищу Великий была разгромлена, любимец Шахривара не успокоился и с малыми силами направился в землю Кем, терзаемую смутой. И этот человек с обычным своим азартом вмешался в эту смуту и восстановил против себя и фараона, и всех его жрецов и спахбедов. И оказался он с легионом ромеев против всех жителей земли Кем. А ты знаешь, досточтимый Меружан, как многолюдна эта земля. И любимец Шахривара был заперт в огромном городе великого Искандера на маленьком островке, и не мог он ничего сделать против несметной армии фараона. Пытаясь пробиться, в одной стычке он потерял много людей и был вынужден спасаться вплавь через канал, держа в руке свой меч и записи. Но и здесь удача не отвернулась от него. Через пару месяцев подоспело подкрепление, и враги снова были разгромлены.

Этого человека не смущали ни серпоносные колесницы, ни боевые слоны. В последнем своём сражении он чуть было не погиб, когда его легионеры утратили мужество и поддались натиску врага. Любимец Шарихвара спрыгнул с коня, схватил щит и рванулся на неприятеля, крича, что пусть этот день будет для него последним, как и весь поход для самих воинов. Враги осыпали его копьями, но ни одно из них не попало в цель. Не иначе, их отводил сам Ахура-Мазда! Но это снова помогло, и его солдаты устыдились и бросились на выручку своему спахбеду и победили.

И вот теперь этот любимец язатов собирает легионы в земле юнан, чтобы напасть на Партаву. И если он поведёт своё войско, то у царя царей уже не будет Сурены Михрана, чтобы справиться с ромеями.

- И что ты предлагаешь, благородный Шаварш?

- Этот человек - меч Шарихвара, орудие в руках Ахура-Мазды. Убив его, мы совершим святотатство и настроим против себя Владыку Мысли, который и так гневается против пахлаван. Но ведь можно убрать этот меч и спрятать его подальше от Мудрого. Тогда у Партавы появится шанс уцелеть, пока Ахура-Мазда будет искать себе другое орудие.

- Тебе под силу такая задача, благородный Шаварш?

- Да, досточтимый Меружан. Но мне потребуется заплатить тем, кто будет моим орудием...

***

Скрипучая деревянная лестница вела на последний этаж инсулы возле северной оконечности Капитолийского холма. Казалось, что с каждым шагом раскачиваются не только ступеньки, но и неровные почерневшие стены. Пахло помоями и горелым маслом из светильников. Несмотря на солнечный день, на лестницу попадало слишком мало света, и Шаварш уже успел удариться коленом о выпирающую балку. Наконец, он вышел в тёмный коридор и начал высматривать дверь с вырезанной сверху цифрой пять. Потолочные балки нависали над проходом так низко, что парфянин инстинктивно пригибал голову, чтобы не задеть за них макушкой. Вот и дверь с неровной галочкой "пятёрки". Шаварш постучал. В ответ раздался испуганный голос:

- Кто там?

- Здесь живёт мим Медон?

- А кто его спрашивает?

- Я Анк Спурина, клиент Марка Антония. Именем моего патрона, открывай дверь, не то я её сейчас разнесу вдребезги, клянусь Юпитером!

Раздались торопливые шаги, потом звук отодвигаемого засова. Дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели показалось испуганное лицо мима. Шаварш нетерпеливо двинул рукой, и актёр, ойкнув, отлетел вглубь комнатушки. В узеньком дощатом пенале, заканчивающемся малюсеньким окном, помещались только лежанка, сундук, окованный металлом, да большая бронзовая жаровня в углу. Парфянин толкнул мима на кровать и сам уселся рядом, загородив путь к двери. Окинув актёра долгим оценивающим взглядом, Шаварш начал:

- Мой патрон, благородный Марк Антоний, консул и начальник конницы, видел тебя в театре Помпея в мимах Лаберия, где ты изображал диктатора. Ты был хорош - скопировал походку великого понтифика, его жесты, наклон головы и даже манеру речи! Моему патрону понравилось твоё лицедейство, и он поспорил с самим великим понтификом, что ты сможешь провести день в его обличье и даже посетить заседание сената, и никто не заметит разницы. Пожизненный диктатор поставил тысячу денариев, что тебе это не удастся, и сенаторы быстро раскроют обман. Но мой патрон верит в тебя. Он даже обещал поделиться выигрышем. Что скажешь, мим?

Медон испуганно поглядел на незваного гостя:

- А-а-а если я откажусь?