Навстречу завтрашнему дню

— Что ж, еще ничего не решено. В эту подкомиссию входят еще десять человек. Не будем пока рассматривать возможность поражения.

— Никогда! — решительно заявила Бетти, затем не слишком радостно засмеялась. Ее серые глаза решительно устремились на Кили. — Я понимаю, что это несправедливо, Кили, но мы действительно очень рассчитываем на тебя, на то, что ты выступишь от нашего имени.

Кили совершенно не хотелось выслушивать ничего подобного сегодня утром. Она почувствовала себя Иудой.

— Я знаю, что вы рассчитываете на меня, — сказала она. — И сделаю все, что от меня зависит.

Что подумала бы о ней Бетти, если бы узнала о том, что она, забыв обо всем на свете, целовала прошлым вечером Дакса Деверекса? Сейчас она не могла вспоминать об этом без краски стыда на щеках.

— Нам пора идти, — поспешно сказала Бетти. — Не доставим им удовольствия обвинить нас в опоздании. Остальные присоединятся к нам прямо там.

Они оплатили счет и вышли на улицу. Дождь прекратился, но холодный обжигающий ветер веял над столицей. Они остановили такси, и водитель принялся прокладывать себе дорогу среди транспортного потока утреннего часа пик, чтобы высадить их перед палатой представителей.

Никогда в жизни Кили ничего так не боялась, как встретиться теперь лицом к лицу с Даксом. Ночь не принесла ей отдыха. Ей приснился Марк, а это всегда расстраивало ее. Такие сны были обычным явлением в первое время после того, как он уехал во Вьетнам. Даже после того, как его объявили пропавшим без вести, он продолжал играть ключевую роль в ее снах.

С годами, однако, эти сны стали повторяться реже, стали более смутными и неясными. Когда он проникал в ее подсознание, то являлся перед ней юным девятнадцатилетним мальчиком. Но если он жив, то превратился теперь в зрелого мужчину. Интересно, как он выглядит?' Она не имела ни малейшего представления об этом, и эта мысль терзала ее. Она могла бы даже не узнать мужчину, с которым была связана именем и священным обетом, если бы они случайно встретились на улице.

— Кили? — Нерешительный оклик Бетти пробудил ее от глубокой задумчивости, и она спросила:

— Мы уже приехали? Я мысленно повторяла свою речь.

С каких это пор она начала так вульгарно и с таким постоянством врать? С тех пор, как встретила Дакса. С тех пор, как она говорила с ним, смеялась вместе с ним, прикасалась к нему, целовалась с ним. С тех пор, как призналась, пусть только себе, что впервые за все эти годы ей захотелось испытать физическую близость с мужчиной.

В коридорах Конгресса их встретили еще три женщины. Они тоже принимали активное участие в кампании, направленной на то, чтобы не объявлять пропавших без вести мертвыми. Кили знала их всех и тепло поздоровалась с ними. Служитель проводил их в зал, где должны были состояться слушания подкомиссии. Кили села за стол с установленным на нем микрофоном. Бетти расположилась рядом с ней, остальные устроились позади.

Кили достала свои бумаги из «дипломата», сложила их аккуратной стопочкой, положила сумку на стол — в общем, изо всех сил старалась чем-то заняться, чтобы удержаться от пристального разглядывания зала, хотя она и полагала, что Дакс еще не пришел. Служители, помощники, репортеры и другие члены комитета сновали по залу — здоровались друг с другом, пожимали руки, беседовали, читали газеты или сводки. Кили стала снимать пальто, и служитель поспешил ей на помощь. Она любезно благодарила его, глядя на него через плечо, когда увидела, что в обшитый панелями зал входит Дакс.

Их взгляды встретились… Они были настолько бессильны бороться с испытываемым ими влечением, что уступили этому чувству и позволили себе наслаждение смотреть друг на друга. На какое-то мгновение они были так захвачены присутствием друг друга в зале, что никого больше не замечали. Кили видела, что на его лице отражается та же самая жажда, что испытывала она. Это чувство цепко привязалось к ней. Всю беспокойную ночь, когда она пробуждалась ото сна, то жаждала оказаться под защитой объятий не Марка, но Дакса. Воображаемые ею, произнесенные шепотом слова утешения срывались не с губ ее мужа, но вырывались изо рта, так соблазнительно расположенного рядом с глубокой ямочкой. Именно глаза Дакса, темные, бездонные, согревали ее замерзшую душу.

Так и смотрели они друг на друга до тех пор, пока перед Даксом не остановился другой конгрессмен и не принялся с показной сердечностью пожимать ему руку. Кили снова смотрела перед собой, поправила подол юбки, натянув ее на колени, и принялась читать — или делать вид, будто читает бумаги, которые держала в своих увлажнившихся руках. Как ей все это пережить?