Навстречу звездам

— Вы очень интересно рассказывали об истории развития взглядов на это дело, даже написали научную работу о прямой зависимости между структурой жилого комплекса и социально-психологическим климатом, — сказал Денис. — Не могли бы вы напомнить?

— Конечно… Вот, допустим, деревня — там все друг друга знают, все на виду, все выполняют общую работу. Это называется община — то, что когда-то с остервенением громил предтеча фашистов Петр Столыпин… И мировоззрение членов общины соответствующее — стремление к товариществу, соборность, коллективизм. А когда начали строить многоквартирные дома в городах, то сразу же возникли проблемы в этом отношении. Люди замыкались в своих «норах» и порой даже своих соседей не знали — это ярко выраженное отчуждение людей друг от друга, обусловленное архитектурой, питало индивидуалистическое мировоззрение. Все это учли при разработке новых проектов. Даже планировка коммуны — расположение строений в пространстве имеет огромное значение. Дома с индивидуальными участками стоят не в ряд, как на улице, а объединены в ячейки. У каждой ячейки есть площади общего пользования — там, где люди реализуют потребность в общении с товарищами по коммуне. Эти площади находятся внутри замкнутого периметра, образованного крытым коридором — чтобы у всех было ощущение того, что какая-то часть городской площади предоставлена в пользование постоянному составу людей. В городах традиционного типа такого ощущения ни у кого не было — пространства были открытыми… Общинное сознание, причем на более высоком уровне, было восстановлено.

— А теперь об истории, — продолжил Островский. — Первые проекты коммун появились практически сразу после Октябрьской революции. Они были, конечно, очень наивны, имели крайне бедную материальную базу, но это было громаднейшим шагом вперед по сравнению с дореволюционным бытом. Эти проекты даже были кое-где осуществлены — было построено несколько экспериментальных домов. В тридцатых годах почему-то все это показалось бесперспективным построили только своеобразную «коммуну» более высокого уровня, для элиты «Дом на набережной»… С коммунами не следует путать обычные коммуналки. В городских коммунах того времени быт был предельно обобществлен — пища принималась в столовой, одежда стиралась в прачечной и тому подобное. Многие в начале века цинично зубоскалили по этому поводу, писали издевательские статейки, выхватывая отдельные цитаты из проектов и комментируя их соответствующим образом. Вот одна из них, напечатанная в 2002 году в одной «желтой» газетенке, которую народ метко окрестил «Московским сексомольцем»: ««Рабочий встал по зову сигнала из радиоцентра, задвинул в стену кровать, подошел к шкафу, надел халат и туфли и вышел в гимнастический зал.» Ничего не скажешь — вдохновляющее начало рабочего дня!» Действительно, тут имеется явный перехлест. Во-первых, мелочная регламентация и обязательное «хождение в строю» никому не нужны. Во-вторых, все жизненно необходимые функции — жилищные, санитарно-гигиенические должны реализовываться в индивидуальном порядке — не как в коммуналке или подобной коммуне низкого уровня. И возможность удовлетворения потребности в пище также должна быть реализована таким же образом — а если коллективно, то по желанию и при наличии соответствующего повода — как у нас сейчас. Коллективно должны реализовываться только «прибавочные» потребности — те потребности, сущность которых в этом и состоит — потребность в общении, потребность человека в человеке… Да, тогда было много наивности, но надо помнить, что те проекты были адекватны тому времени — времени разрухи, и жить в такой коммуне тогда было легче, чем вне ее. Сам вектор направления исследований и разработок был определен абсолютно верно.

— Многие — даже при доперестроечном социализме, не говоря уже о периоде оккупации — говорили, что коммунизм недостижим, что потребности человека ничем не ограничены, — сказал Дима Максименко, молодой коллега Дениса. — Например, я где-то прочитал такой характерный диалог: одна женщина с мещанским мировоззрением спорит с идейным коммунистом: «А если я захочу десять норковых шуб — коммунистическое государство мне их обеспечит или нет?..» А коммунист отвечает ей: «Не захотите — вы будете сознательным членом нового общества».