Навстречу

- Мне кажется, или ты по-настоящему решил испортить собственную жизнь? Ради чего? Ради истины? Ради так называемого журналистского долга доносить до людей правду, какой бы неприглядной она не была? Не смешите мои тапочки! - насмешливо воскликнул внутренний голос.

- Мои тапочки, - поправил его журналист. - У тебя ни ног, ни стоп, ни пяток.

- Ладно, путь будут твои, - виртуально поморщился внутренний голос, - хотя, если вдуматься в этимологический смысл предложения, твои тапочки настолько же твои, насколько и мои. Потому что, я твой внутренний голос, твой, позволь специально отметить, акцентировать, пропедалировать и напомнить. Для тех, кто в бронепоезде, повторяю! «Я твой внутренний голос, не внутренний голос Сидорова, Пупкина или, упаси Господи, какого-нибудь Через-Забор-Ногу-Задерищенко». Тебе что, не хватает денег? Ты устал от общения со звёздами? Селебрити больше тебя не зажигают? А все эти пати, журфиксы, салоны, презентации, шведские столы и жаркие минуты секса на шведских столах. Среди лобстеров, чёрной икры, балыка и шанхайских экзотических сладостей?

- Разве подобное было? - несколько лицемерно удивился журналист.

- Было! - мстительно подтвердил внутренний голос. После этого пришлось полгода ждать результата анализов на СПИД.

- Да, да, вспомнил, - признал смущённый журналист, - но это была ошибка!

- Ошибкой было не предохраняться, - смилостивился внутренний голос, - а так «ошибка» сама по себе была весьма и весьма недурна.

- Недурна? - слегка обиделся журналист, - вообще-то она...

- Тс-с-с! - прошипел внутренний голос. - Не надо имён и фамилий!

- Ну, вот, опять, - укоризненно отметил журналист, - опять страхи, опять фигуры умолчания, опять секреты, опять включается внутренний цензор. Устал, надоело! Хочется набрать в лёгкие воздух, закрыть глаза и проорать на весь мир: «Смотрите! А король-то ГОЛЫЙ!»

- Чтобы затем впасть в полную безвестность и ничтожество? Благодарю покорно! С внутренним цензором мы как-нибудь договоримся. Уплотнимся, наладим диалог, найдём точки соприкосновения, достигнем взаимопонимания, устроим консенсус, выгодный для обоих сторон. А чувством собственного достоинства можно чуть-чуть поступиться, ради прекрасного будущего.

- Консенсус... - журналиста явственно скривило, - консенсус... коитус... Коитус, не консенсус. Коитус равным не бывает. Надоело вечно быть под кем-то.

- Что-с делать, таковы правила игры, - лицемерно вздохнул внутренний голос.

- Гешефтмахер, - укорил свой внутренний голос журналист, - банальный, примитивный, м-м-м... скучный приспособленец.

- До этой минуты мой, нет, наш конформизм тебя не оскорблял, никак не задевал, полностью устраивал и, не погрешу против истины, даже нравился!

- Не покривлю против истины, - язвительно повторил за внутренним голосом журналист, - мне и сейчас мой конформизм не доставляет особых неудобств. Он меня кормит, поит, одевает и позволяет регулярно заниматься сексом с чумовыми девчонками (жаргонизм).

- Тогда зачем?! - патетически вскричал внутренний голос, - зачем ты жаждешь обломать весь кайф!?

- Зачем? - журналист дёрнул себя за мочку левого уха (почесал лоб, нервически потёр переносицу) и не найдя достойного ответа, брякнул с ходу. - А затем!

- Глубокомысленная фраза, - издевательски расхохотался внутренний голос, - бездна смысла и полная бессмыслица. Вот так, своими, можно сказать, натруженными руками, самолично и без всякого принуждения разрушать любовно отстроенное здание!

- К чертям! - безоглядно отрезАл пути к отступлению журналист, - Надоело! Пресмыкаться, изворачиваться, проскальзывать, лебезить, отмалчиваться, терпеть, выслушивать глупые шутки, пустые разговоры. Унылый бесконечный трёп. Бабы, бабки. Бабки, бабы.

- И что взамен?

- Не знаю, - честно сознался журналист, - но жить так больше не могу!

- Давно ли? - сострадательно поинтересовался внутренний голос.

- Вот с этой прямо минуты, - сказал, как отрезал (штамп) журналист.

- Делай, что хочешь, - внезапно сдался внутренний голос. - Но помни! - возопил он, исчезая, - Я тебя предупреждал!

-Не забуду, - холодеющими от отчаянной смелости губами прошептал журналист, направляясь к главному редактору.

- Не прощу, - далёким эхом отозвался внутренний голос, погружаясь в глубины журналистского подсознания.