Назад дороги нет

«Пожалуйста… – мысленно взмолился Оливер, скрестив за спиной пальцы. – Пусть этот мудак поверит нам».

Вдруг Том звонко хлопнул в ладони, вскочил на ноги и мерзко ухмыльнулся. Его водянистые глазки нетерпеливо загорелись, когда он уставился на мальчишек.

– Тогда присягните мне на верность!

Оливер и Ник растерянно и как-то удивленно переглянулись, на их лицах застыл немой вопрос: «Что он, блядь, такое городит?»

– Если хотите, чтоб я вам поверил, присягните мне на верность… – медленно, с расстановкой заговорил он. – Вставайте на колени и целуйте мою руку, – Том вытянул перед собой ладонь, с трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться во весь голос, наслаждаясь тем шоком, который появился на лицах мелких придурков, после его слов. – Тогда я поверю вам.

Шкаф, поглядев на Тома, согласно закивал головой, как тупой болванчик, ткнул в Оливер и Ника жирным пальцем и громко пробасил:

– Что? Не хотите полудурки?

И тут Оливер, даже не раздумывая толком, сделал то, чего, как он надеялся, ему больше никогда не придется выполнять. Сгорая от стыда и унижения, под многочисленными взглядами других ребят, он опустился на колени перед шайкой уродов, понурил голову, стараясь ни на кого из них не смотреть, боясь увидеть насмешки и презрение.

«Вы еще поплатитесь за это, – мрачно подумал мальчик. — Мы уничтожим вас!».

Ник вытаращил глаза, пораженный поступком лучшего друга.  Понимая, что и от него этого тоже ждут, мальчик неловко встал на колени и, стараясь не морщиться от брезгливости, схватил руку Тома и поцеловал его ладонь. Донован же, который явно не ожидал ничего подобного от мальчишек, изумленно открыл рот, глаза его округлились и напоминали два огромных блюдца.

Наконец, после нескольких минут, тянувшихся как целая вечность, в ходе которых все просто пялились на Оливера и Ника, с чувством непередаваемого восторга Донован изрек:

– Замечательно!

И громко захохотал, всем своим видом, давая понять, что он такого унижения мальчишек, теперь никогда не забудет и не раз еще им его припомнит.

      Тем временем Тео, который даже не подозревал какому испытанию подверглись его новые друзья, ждал наступление ночи. Он все не мог отделаться от волнения и то и дело прокручивал в голове их план, желая, чтобы как можно скорее наступил завтрашний день, и он смог отомстить командирам и обезопасить Габби от их посягательств.

Тео потер щеку и засунул озябшие от холода ладони в рваные карманы брюк. Уже давно стемнело, но сколько сейчас было времени мальчик не знал. Тео никогда не любил осень, даже несмотря на то, что родился в ноябре. Осень его угнетала, угнетали постоянные дожди и мерзкая слякоть, угнетал холод, который так быстро сменил собою тепло,  недовольные лица учителей, которые всегда что-то требовали и любили поорать, если их требования не выполняли, а теперь еще осенью убили его отца. Мальчик хмуро вздохнул и пнул носком ботинка прикроватную тумбочку. Ему невыносимо сильно захотелось покурить и хотя бы немного расслабиться.

«А когда мы наконец разберемся с ними, можно будет начать планировать побег, – принялся размышлять мальчик. –  До него конечно еще очень много времени, но чем скорее мы его придумаем, тем больше будет и обходных вариантов на всякий случай».

О том, чем они будут заниматься после побега, Тео старался не думать, решив оставить это на потом. Главным для мальчика было сбежать, а после узнать имя убийцы отца и  понять зачем он заказал его двум наемникам, хоть Тео и не представлял, как сможет это сделать, но знал, что все равно не отступит и приложит к достижению данной цели все свои усилия.

«Эта тварь еще пожалеет. Все, кто причастен к смерти отца, пожалеют о том, как однажды поздней ночью убили Кристофера Барнса».