Назад дороги нет

Она замолчала, не зная как это всё сказать брату, чтобы его не разозлить. До этого она как-то не задумывалась, и только сейчас поняла, что Тео, узнав их идею, может прийти в настоящую ярость.

– Давай я расскажу? – мягко спросила ее Джейн, взяв ладонь девочки в свою и успокаивающе поглаживая. Когда Габби облегченно кивнула, девочка повернулась, уверенно смотря на Тео, и заговорила: – Когда мы утром пошли в столовую, то встретили Тома.

Джейн заметила, как напрягся Тео. Его лицо исказила гримаса ненависти. Ей нужно было продолжить говорить, но под тяжелым взглядом Тео это было непросто:

– Он сказал, что готов тебя простить, если заполучит Нэнси, – Джейн опустила глаза, стараясь не смотреть на мальчика.

Тео вдруг как будто холодной водой окатили, его лицо приняло до того страшный, яростный вид, что сидящие Габби, Ник и Джейн разом подскочили на ноги и немного отошли от него назад, словно почувствовали предстоящий взрыв. От злости у Тео вскипела кровь, перед глазами возникла красная пелена, в ушах резко зазвенело.  В этот момент он перестал осознавать кто он, и где находится, все застилала животная ярость.

– Что ты сказала? – обманчиво спокойным тоном спросил он, и посмотрел Джейн в глаза с такой непередаваемой ненавистью, как будто это она сделала Габби это непристойное мерзкое предложение.

Джейн сделала крошечный шажок в сторону Тео, остановилась, потянулась к нему рукой, но, не решившись его коснуться, засунула ее в карман своей коричневой курточки.

– Послушай… – решительно заговорила она. Но Тео было абсолютно плевать, что эта девчонка ему скажет. В это мгновение он даже смотреть на нее не мог. Впрочем, как и на напугано дрожащего Ника, и на нерешительно замершего Оливера, глядевшего на него зелеными глазами. Он обошел Джейн, остановился перед Габби, ладонями взял ее за плечи, крепко сжимая, не давая ей сдвинуться с места.

– Нэнси, это правда?

Габби сильно побледнела, ветер раздувал ее смоляные длинные волосы, заплетенные в неровную косу, от чего некоторые выбившиеся пряди падали ей на глаза, но она этого словно не замечала. Ее губы задрожали, глаза расширились, она быстро часто задышала и утвердительно закивала головой, боясь произнести хоть слово. И взрыв случился.

Если до этого Тео считал, что уже испытал самую жгучую ярость, то он сильно ошибался. В это мгновение, ему словно сорвало все тормоза на полную катушку. Все правила и убеждения, которым учил его отец, которых он старался придерживаться больше не действовали. В голове набатом бились три слова: «Этому ублюдку не жить!»

Он жаждал этого, представлял как проломит Тому череп чем-нибудь тяжелым, а после будет бить его не останавливаясь, мозг Тома серой жижей растечется по грязному замызганному полу, а жизнь медленно покинет его никчемное тело.

– Я убью, блядь, этого ёбаного сукина сына! – взревел он и, не обращая внимания на боль во всем теле от его малейшего резкого движения, уже было ринулся бежать, желая только одного, найти Тома и уничтожить. Но Ник с Оливером схватили его за руки, удерживая на месте, чтобы он, не дай Бог, не наделал глупостей.

– Пустите меня! – заорал он, настолько громко, что его голос эхом раздался по округе всего приюта. Благо, прогулка закончилась, те некоторые воспитанники, которые были на улице, поспешили обратно внутрь, получать очередное грязное задание от воспитателей и не слышали его воплей.

– Я сказал, пустите меня! – продолжал кричать Тео, дергался и извивался, но, то ли Ник с Оливером были сильнее, чем казались на вид, то ли он слишком слаб и не мог нормально сопротивляться, высвободиться у него не получалось. Ник заломил руки Тео за спину, прижал к себе, не давая пошевелиться, хоть он и был намного ниже Тео, его крупные габариты сейчас ему, как некстати, помогали. Оливер же возник перед лицом Тео, болезненно бледный, но отчего-то ни капельки не напуганный. Он потянулся к Тео холодными ладонями, схватил его за плечи, вглядываясь в его бешеные, пылающие злобой темные глаза.

– Ты сейчас только глупостей наделаешь! – прокричал он ему. – Успокойся!

Но Тео не мог. Как вообще это сделать, когда отмороженный больной мудак захотел трахнуть его одиннадцатилетнюю сестру? Как ему на это реагировать? Посмеяться и забыть?  Сделать вид, что это просто шутка? «У тебя прелестная сестренка, Чудила, – снова как наяву слышал он голос Тома, видел его наглую мерзкую рожу. – Да. Она прелестная. А ты, тварь, скоро будешь гнить в земле».