Назад к ЭВМ

Паренек молчал, уставившись на землю. Рядом на траве валялось зеркальце. Мне стало все понятно. Да уж, не такого «отъявленного хулигана» я себе представлял.

— Это вы светили зеркалами в тот день?

— В какой? — мальчонка все понял, но отчаянно делал вид, что не знает, о чем речь. Меня это стало уже раздражать.

— В тот день, когда водитель с семьей на желтом москвиче сбил парня на шоссе, — громко отчеканил я. — Это вы ослепили его? Теперь понятно? Долго еще дурочку валять будешь?

Мальчишка молчал еще с минуту, потом отвернулся, и его плечи затряслись. Я мгновенно понял, что переборщил, и осторожно тронул его за плечо.

— Эй, эй, ты чего?

— Ты из милиции? — обреченно спросил паренек, вытирая лицо рукавом.

— Нет, — поспешил я его успокоить, — я не из милиции, не из прокуратуры, я не собираюсь тебя бить, ругать или делать что-то тебе плохое. Пожалуйста, не плачь. Мне просто очень важно знать, что случилось. Это требуется, чтобы… — я запнулся. — В общем, не важно. Расскажи. Погоди, сейчас.

Сообразив, что со стороны мы выглядели довольно странно — валяющийся на траве здоровый двухметровый парень и сидящий рядом плачущий первоклассник —, я усилием заставил себя подняться с травы и доковылял до ближайшей скамейки.

— Садись, — предложил я. — Попей воды, успокойся, и рассказывай. — Зовут тебя как?

— Андрей.

— Рассказывай, Андрей, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно мягче.

— В общем, компания у нас есть: я, Леха, Толик и Марат. Пацаны со двора. Мы вроде… дружим.

— Дружите? — недоверчиво переспросил я. — Тебе сколько лет?

— Восемь.

— А им?

— Тринадцать вроде. Лехе четырнадцать. Это высокий такой.

— Нахал, который со мной препирался?

— Ну да…

— И о чем же вы дружите? У вас интересы должны быть разные. В школе у тебя нет друзей?

— Меня в школе… того… не очень любят, — признался Андрей, — нервное теребя свою штанину. Я просто такой… сам по себе.

Тут мне стало все понятно. Андрейка здорово мне напомнил меня самого в раннем детстве. Я дико страдал от неуверенности в себе, поэтому постоянно ходил хвостом за старшими ребятами. Они меня не воспринимали всерьез, только подсмеивались. Один раз попросили поджечь спичкой тополиный пух, и я чуть было не спалил соседскую машину. Позже, когда я подрос, и уверенности чуть прибавилось, я развязался с ними и уже охотно играл с ровесниками.

— И что вы делали в тот день?

— Пошли к шоссе. Они говорят: хочешь зеркалом посвети в машину, здорово будет. Ну и я посветил…

— А потом? — спросил я с замиранием сердца.

— Увидел, что водитель рукой прикрылся от света. Уже тогда подумал, что плохо сделал. Там на дороге что-то разлито было, что-то жирное. Он наехал, машину закрутило. А там парень дорогу собрался переходить. Я испугался, стал ему кричать: «Стой», а он в наушниках был, не слышал…

Рассказывая это, паренек едва сдерживал рыдания. Мне и самому стало не по себе. Было видно, что он искренне переживает.

— А потом? — снова спросил я.

— Удар и все…

— И что вы делали?

— Ребята меня сразу бросили и убежали. Я в кустах спрятался, плакал. Где-то через час вылез, хотел посмотреть… Думал, может, помочь чем смогу. Ноги тряслись, но я пошел.

— И что?

— Ничего, — пожал плечами Андрей. — Как будто ничего не было. Я вообще ничего не нашел. Странно как-то это все… А кто этот парень? Ты его знаешь?

— Знаю, — коротко ответил я, не вдаваясь в подробности, и поднялся со скамейки, поняв вдруг, что все, что нужно, я узнал, и больше мучать паренька расспросами не надо. — Ты это… иди домой.

— Ага, — Андрей облегченно вздохнул и улыбнулся. Наверное, он рассчитывал, что я потащу его в милицию. — А ты никому не расскажешь?

— Нет.

— А что с теми? Ну, кто пострадал? — не унимался мальчишка.

— Все хорошо с ними, — соврал я. Хотя почему соврал? Я сам не знал ничего толком. — Беги к матери, — напутствовал я его. — А эту шелупонь шли куда-то подальше. Они тебе не друзья.

Я протянул пареньку руку, пожал его маленькую ладонь и зашагал обратно к станции, радуясь, что моя поездка была не бесполезной. Одно я знал точно: я разобьюсь в доску, но доделаю симулятор, один, с отцом, с Игорем Михайловичем — все равно. Я сделаю все, чтобы эта история забылась, как страшный сон, и запутавшийся, ни в чем не повинный восьмилетний паренек больше не корил себя за нее. А для этого мне позарез необходимо поехать в университет и узнать, удалось ли отцу собрать модель виртуальных очков.

Глава 25 Возвращение профессора