Назад к тебе

Он протянул мне кусок полурастаявшей массы, и я сунула ее в рот. Съев ее, мне захотелось еще, но Грэй убрал «Сникерс» в сумочку.

– Надо приберечь. Может, это единственная пища, которая у нас будет неизвестно сколько времени.

Тут я вспомнила про миндаль и вытащила его из своей сумочки.

– И вот это, – сказала я.

Грэй кивнул. Интересно, подумалось мне, надолго ли хватит этой пачки миндаля из «Старбакс»? Если мы будем есть понемногу, то на несколько дней? Я прогнала эту мысль. Эрик спасет меня.

Но, когда садилось солнце, нас так никто и не спас.

* * *

– Чем так пахнет? – спросила я на следующее утро. В воздухе висел отвратительный запах гнили.

– Трупы, – сказал Грэй. – Мне неприятно говорить об этом, но нам придется выбросить их за борт.

– Но ведь… – Мне это показалось таким жестоким, негуманным. И все же я понимала, что Грэй был прав. Мы не могли дольше плыть по океану с двумя разлагающимися трупами. Кроме того, я заметила, что из тела капитана текла жидкость, и подумала, что мы можем чем-нибудь заболеть.

– Пора, – сказал Грэй. Он подошел к капитану и убрал с его лица полотенце, а после этого стянул с него шорты.

– Что вы делаете? – спросила я с легким ужасом.

– Одежда ему больше не понадобится, – ответил он. – А нам, возможно, да.

Он стянул шорты с ног капитана. Я отвернулась, увидев, что он не носил нижнего белья. Грэй отложил шорты в сторону, достал из них бумажник, потом стащил с мертвеца майку. После этого поднял нагое тело над релингом, и оно торпедой полетело в океан.

Грэй, словно на автопилоте, направился к Луизе.

– Вас можно попросить об одолжении?

– Вы ведь не…

– Нам понадобится все, что угодно, – сказал он, снимая шляпу с ее головы. – Для защиты от солнца и для тепла.

Я посмотрела на ее розовую майку и белые капри. Они были велики мне на много размеров, и все же я понимала, что мы можем согреться ими ночью, как будто одеялом. Прошлой ночью я проснулась, дрожа от холода.

– Хорошо, – согласилась я.

Расстегнув ее штаны, я стянула их с раздутого, с растяжками, живота Луизы. Мне было жутко неприятно это делать. Неприятно видеть, что ее белые трусы были дырявыми. Морщась от отвращения, я сняла капри с ее лодыжек и взялась за блузку. На правом плече я увидела татуировку – внутри сердечка имя Джонни. Я вспомнила про Эрла и удивилась.

Грэй поднял ее и так же, как капитана, бросил в воду. Зловещий всплеск долго звучал у меня в ушах. Эта женщина недавно сидела возле меня, живая, болтала о всякой всячине, ей не терпелось взглянуть на пиратский корабль, и вот она плыла, почти голая, в океане. Корм рыбам.

– Подождите, – сказала я и побежала на нос катера, где видела несколько искусственных цветков, приклеенных к приборной панели. Оторвала красную розу, бегом вернулась к релингу и бросила ее в воду. Роза упала возле Луизы.

– Покойся с миром, – тихо произнесла я.

* * *

На четвертый день мы доели миндаль и остатки «Сникерса». Мы дрейфовали уже так долго, что я утратила представления о том, где мы находимся и что с нами будет. Я наловчилась писать с носа катера и даже ходить по-большому, но все это было ужасно, особенно без туалетной бумаги.

– Вы чувствуете? – спросил Грэй. Я не поняла, о чем он говорил, но он улыбался, значит, это была хорошая новость.

– Что?

– Дождевая капля, – сказал он и раскрыл рот, запрокинув голову.

Мы не пили воду уже день. Моя глотка стала как пергаментная и болела, как будто ее натерли наждаком. Если пошел дождь, это хорошая новость. Очень хорошая.

– Чувствую! – воскликнула я, когда капля упала мне на щеку. – Где ведро?

– Здесь, – сказал Грэй и поднял его. Дождь усиливался. Мы с жадностью смотрели, как в ведро медленно набиралась вода.

Через полчаса дождь перестал, и сквозь тучи снова пробилось солнце. Грэй протянул мне ведро, и я сделала глоток. Пресная вода была божественно вкусной; она омыла мое пересохшее горло. Мне хотелось выпить все, но воды было совсем мало, около дюйма, а Грэю тоже нужно было пить.

– Я не понимаю, – сказала я в тот вечер, глядя на океан. – Мы плыли почти пять дней. Почему мы не видели сушу? Или самолеты? Почему никто не приплыл сюда?

Грэй взялся рукой за лоб.

– В этих историях про Бермудский треугольник что-то есть.

– Можно вас спросить про одну вещь? – обратилась я к нему.

Он кивнул.

– В тот вечер на ужине в ресторане, – осторожно начала я, – вы показались мне таким… подавленным. Почему?

Он нахмурился и долго молчал, потом встал и прошел на нос катера. Потом сел в капитанское кресло и стал смотреть в ночное небо.

* * *

– Лодка дала течь! – воскликнул Грэй на следующее утро. Его слова прозвучали почти как фраза из фильма, герои произносят эти слова, когда сюжет начинает обретать драматизм. Вот только мы не смотрели кино, а жили по этому сюжету, и какие еще неприятности ждали нас по сценарию, неизвестно. Это было кошмаром. Нашим собственным, персональным кошмаром.

Я открыла глаза и опустила ноги на дно лодки. Они погрузились в воду на несколько дюймов.

– Боже! – воскликнула я. – Что происходит?