Назад на Землю. Что мне открыла жизнь в космосе о нашей родной планете и о миссии по защите Земли

В космосе нельзя окунуть кисточку в стаканчик с водой, потому что и стаканчиков-то там нет, поэтому я медленно выдавила крошечную каплю воды из трубочки пакета питьевой воды, а затем собралась погрузить в нее кончик кисточки.

Случившееся потом застало меня врасплох. Мне казалось интересным окунуть кисточку в плавающие шарики воды, однако то, как повела себя вода, соприкоснувшись с кистью, краской и бумагой, стало полной неожиданностью. Не успела я поднести кисть к капельке, как вода будто притянулась к ней и двинулась навстречу. То же самое произошло, когда я поднесла капельку воды, парящую на конце кисточки, к краске: вода устремилась с кисти к краске еще до того, как я коснулась ее. Так же повела себя и окрашенная капля воды, вернувшись к кисти. Словно все это происходило под действием какого-то таинственного магнетизма.

Помимо такого непонятного явления я быстро обнаружила, что, если все-таки хочу использовать кисточку в космосе, придется изменить технику: едва кончик кисти касался бумаги, вся окрашенная вода разом оказывалась на бумаге и образовывала большую цветную кляксу. «Черт возьми!» Пришлось начинать все заново. Несколько раз. После ряда попыток методом проб и ошибок я наконец сообразила, что надо перемещать окрашенную воду кисточкой по бумаге, а не касаться кистью холста, как привыкла делать.

Вид Земли, которая кажется из космоса парящим на фоне темноты светящимся голубым шаром, напомнил, как необычно жить в такой уникальной среде, и вдохновил меня нарисовать картину. Как и наблюдение за планетой через иллюминатор станции, рисование в космосе производило невероятное впечатление: я переживала и физическое, и эмоциональное ощущение парения, смогла полностью погрузиться в создание собственной интерпретации вида на нашу родную планету с совершенно особой точки обзора. Саму картину нельзя назвать шедевром, но я рада, что она хотя бы схожа с тем внушающим трепет видом.

Каждый раз, когда рисовала, я получала возможность увлечься занятием, которое мне нравится, и в то же время размышлять о благодарности за то, что смогла оказаться в этом месте. Я поймала себя на том, что думаю о запланированной на время полета работе. В одну из таких ночей, когда передо мной парила капля воды, я подумала о трех новых товарищах по экипажу, которые должны были присоединиться к нам на космической станции на другой день.

* * *

2 октября 2009 года я наблюдала, как российский космический корабль «Союз», на борту которого были три новых члена нашего экипажа – Макс, Джефф и Ги, – примчался к нам из космоса, а затем будто в замедленной съемке пристыковался к одному из узлов МКС. Через пару часов проверок, нет ли утечек воздуха между двумя космическими аппаратами, мы открыли люки. Друзья вплыли на станцию, которая, вероятно, показалась им просторной и широкой, словно Большой Каньон, по сравнению теснотой космического корабля, на котором они до этого путешествовали.

На лицах прибывших были улыбки благоговения и изумления. (Не важно, сколько раз вы уже бывали в космосе, улыбка всякий раз одинаковая.) Для Макса Сураева, российского космонавта и моего хорошего друга (он и его жена Анна, как и другая пара – крестные моего сына), это был первый полет в космос и на МКС. Поскольку сама я тоже была в космосе впервые, чувствовала, что отлично понимаю его улыбку и то, что он ощутил, впервые вплывая на МКС. Мой друг и коллега из NASA астронавт Джефф Уильямс прибыл на станцию в третий раз. Я видела, как он улыбается и заново знакомится со станцией; не терпелось перенять его опыт. Широко улыбался также, нацепивший красный клоунский нос, Ги Лалиберте, один из основателей Cirque du Soleil. Он заплатил Российскому космическому агентству 35 млн долларов за тренировки и космический полет в качестве «участника» (иными словами, стал космическим туристом). Ги – восьмой человек, побывавший в космосе в рамках этой программы.

Наслаждаясь пребыванием в космосе, Ги, как и все астронавты, прибыл на станцию не только ради приключения. У него было важное дело. «У меня никогда не было никаких сомнений в том, что путешествие в космос должно было быть осмысленным и служить одной ясной цели. Я хотел повысить осведомленность о проблемах, связанных с водой, и мне нужно было сообщить об этом всем на планете. Могу сказать, что, за какой бы проект ни брался, я никогда ничего не делаю просто для того, чтобы сделать. Я считаю, что нам надо вкладывать частицу себя во все свершения, частицу сердца и целеустремленности», – сказал мне Ги.